Сердце Шторма. Нити жизни

– Без понятия. Никогда такого не видела. – ответила я, прикрывая нос от вони, исходившей от существа.

– Это хукусы. – пояснил Ребер, молодой человек второго года обучения. Как я уже упоминала, юноши спокойно относились ко всем ученикам, и не рвались доказывать кому-то свой авторитет. – Жители Великой Ледяной Пустоши. Они живут подо льдами и питаются теми, кто не успевает до закрытия врат.

– Шутишь? – поморщилась я, глядя как каша из хорька скапывает по плоской морде этого хукуса.

– Нет, серьезно. Где, по-твоему, деваются тела погибших в пустыне учеников?

Ребер смерил меня серьезным взглядом.

– И не подходи к ним сзади. Даже не беги.

– Почему?

– Потом увидишь. – криво улыбнулся юноша. Улыбка у него была красивая, особенно когда во внимательном взгляде присутствовала лукавость.

Глядя, что старшие ученики сами влезают на повозки, я повторила за ними – не нужно быть очень умным чтобы понять, что если они умудрились дожить до второго года обучения, то хоть что-то понимают в этом месте. Пинками тренеры загнали оставшихся учеников в повозки, и нас вывезли из-под защитного купола башни школы договорных. За считаные минуты башня Седьмого круга Геенны скрылась из виду, а мы оказались посреди пустоты, где носился леденящий ветер. Хлестнув покрытыми железом поводьями по спине существа, извозчик прекратил полет. Хукус резко остановился и сложил крылья. Грубой руганью извозчики велели всем нам выбираться с повозок. Старшие ученики спрыгнули еще до того, как извозчики закончили говорить. Замешкавшихся новичков ждали подбадривающие удары плетками, которыми прежде погонщики хлестали хукусов.

Спрыгнув с повозки, я сразу взглядом нашла Куши, Шальну и всех тех, с кем познакомилась за первые два эмеса в школе договорных. Мы столпились в кучку, глядя на то, как серые телеги, запряженные невиданными прежде существами, отдаляются все сильнее с каждым мгновением. Глядя на выпускников, я последовала их примеру и не стала бежать за повозками, хоть мне едва удалось преодолеть этот порыв. Те, кто оказался не столь наблюдателен, и побежали за повозками, замертво упали спустя несколько минут после начала бега. У них не хватало разных частей тела, в том числе головы или брюха. Взглядом я нашла Ребера. Он с отвращением скривил губы и кивнул в сторону удаляющихся повозок. Я благодарно кивнула ему.

Несколькими оборотами позднее я нашла в замшелой энциклопедии по зверологии описание этих существ. Коренные жители ледяной пустыни оказались единственными в своем роде полистазисными существами, что позволяло им физически оказываться в двух местах одновременно. Правда, с единым ограничением: лишь на время, равное промежутку между ударами их двух сердец. То есть умели не только летать, но еще и могли молниеносно оказаться в любом угодном им месте. Вовремя гонки в Великой Ледяной Пустыне уму непостижимым образом хукусы метнулись к бегущим за ними ученикам, посчитав их своими врагами, прикончили их, и вернулись обратно, в упряжь. Так же мне удалось узнать тайну, которой пользовались погонщики, чтобы существа не нападали на них. Они обмазывали себя секретом специальных желез альфа-самцов хукусов, чтобы погонщиков воспринимали как предводителей, и повиновались им.

Наконец, повозки исчезли с поля зрения. Кучка людей, не более сотни, осталась посреди серебрящейся пустоши, залитой первыми солнечными лучами. Пустыня, казалось, загоралась пламенем, которое грозило поглотить всех нас. Побежали первые старшекурсники. Я последовала за ними. За мной последовали мои друзья.

– Держимся вместе. – скомандовала Шальна.

Толстушка разработала целую схему, как нам держаться вместе, стоять и чередоваться местами, чтобы следить друг за другом, чтобы никто не подставил подножку или не сбил с ног. Такое делали все старшекурсники на каждом шагу. В процессе к нам присоединилось еще несколько парней.

Тех, кто падал, никто не поднимал. Они истекали кровью из-за тонких глубоких порезов, которые оставались на коже после столкновения с ледяным покровом земли, и порой могли достигать кости. Обувь защищала ноги от острых иголок, выраставших за ночь на ледовом покрове благодаря тысячам льдинок, гонимых ветрами. Никто не помогал тем, кто получил ранения. Каждый думал лишь о себе. Каждый стремился вернуться в башню до закрытия ворот Рассвета, пока мороз, захватывающий пустыню каждую ночь, не истребил все живое.

Вечером наша группка добралась до ворот Рассвета. Мы были невероятно уставшими и счастливы, что живы. Осознание счастья пришло уже на следующий оборот, когда десятка новичков не досчитались на завтраке. Тогда, в пустыне, видя упавшего человека, я не задумывалась о нем. Я бежала дальше, опережая наступление ночи и надеясь в глубине своего сердца, что тот доберется до врат позднее и с ним все будет хорошо. Дело было вовсе не в удаче или везении, но в ловкости, выдержке и сообразительности.