Сердце сокола

— Я все прочла на его лице! — отрезала она. — Я не дура, сеньора, и некоторые вещи мне не надо объяснять! Бино — хороший парень: веселый, смелый, находчивый, но нам с ним больше не по пути! Вы… не беспокойтесь за меня, сеньора, я не стану из-за него убиваться и снова надоедать вам своими страданиями. Просто я теперь научилась отличать хороших людей от тех, кто ими только притворяется. И не хочу иметь ничего общего с последними!

Кристина снова вздохнула, но промолчала. Стоит переждать, прежде чем делать вторую попытку. Или убедиться, что она не нужна.

— Сеньора! Сеньора Веларде! — раздался за спиной запыхавшийся мальчишеский голос, и Кристина раньше узнала его по виду мигом насупившейся Милагрос, чем по собственным воспоминаниям. Фино Кастро. Вот уж кого Кристина никак не ожидала увидеть. — Можно мне поговорить с Милагрос? — между тем сделал умоляющее лицо Фино и даже руки сложил на груди. — Мне очень надо! Я… извиниться хочу!

Кристина приподняла брови и вопросительно посмотрела на свою подопечную. Милагрос передернула плечами, однако не отказалась, и Кристина, пообещав подождать чуть поодаль, отошла в сторону.

Было любопытно узнать, что подвигло Фино переменигь свое мнение о Милагрос, да еще и попросить у нее прощения, но не настолько, чтобы обижать ее излишней опекой. Да и Милагрос не заставила себя ждать, отрядив на разговор с Фино всего пару минут.

— Сказал, что сожалеет о том, что так накинулся на меня, — без единого вопроса Кристины и без единой эмоции в голосе сообщила она. — Что не хотел меня обидеть. Что на самом деле злился на брата, который должен был его сменить и надул. Что его не пугает мое прошлое и что он хочет быть моим другом.

— И ты приняла его предложение? — удивленно спросила не ожидавшая ничего подобного Кристина. Милагрос кивнула — все так же равнодушно. Кристина покачала головой, но промолчала. Не того брата ждала Милагрос. И не такие слова хотела услышать.

На Дворцовой площади к этому времени уже вовсю царило веселье. Работали разноцветные карусели, веселили собравшихся горожан нахальные клоуны, вилась где-то меж пестрой толпы задорная музыка, бойко торговали мороженым толстые — почему-то исключительно толстые — лавочники, зазывая к себе покупателей и почти всучивая им в руки сладкое холодное лакомство.

Кристина взглянула на Милагрос, но та словно больше и смотреть не могла на мороженое. Кристине тоже нисколько его не хотелось, а потому она предложила своей подопечной пойги на карусели. Милагрос подняла на нее удивленный взгляд.

— Вы тоже хотиге прокатиться?

Очевидно, сеньоре Веларде подобное баловство было не по статусу.

— Кажется, я была младше тебя, когда в последний раз садилась на карусель, — призналась Кристина, и у Милагрос загорелись глаза. Повторяя, что сеньора «обязательно, обязательно должна себя порадовать», она сама потянула Кристину к самой красивой карусели, где, разумеется, была и самая большая очередь. Впрочем, в ней скучать не приходилось, потому что совсем рядом стояла рукодельная сцена, где прекрасные танцовщицы исполняли страстные зажигательные танцы.

Милагрос смотрела на них, в восторге прижав руки в груди.

— Как бы я хотела научиться… так же… — шептала она, а Кристина только пожимала плечами. В институте ее учили танцевать, но, разумеется, не задорные народные танцы, в которых, казалось, разве что искры не сыпались, зажигая и всех тех, кто стоял неподалеку, и Кристина поймала себя на том, что покачивает головой в такт стремительной музыке.

— За такое не жалко, — улыбнулась она, вручая Милагрос монету и кивая в сторону танцовщицы, и Милагрос, все поняв, проскользнула сквозь толпу к самой сцене. А когда вернулась, на ее ладони лежала маленькая куколка в разноцветном вязаном платье.

— Грасиэла сказала, что отныне все мои неприятности будет принимать на себя эта куколка, — объяснила Милагрос и посмотрела на Кристину.

— Только ведь это ваша монета была, сеньора, значит, и куколка ваша!

В голосе ее прозвучало слишком явное нежелание расставаться с забавным оберегом, и Кристина, улыбнувшись, заметила, что это не покупка, а подарок, а дареное не передаривают. Милагрос, обдумав ее ответ, собиралась было что-то возразить, но в этот момент наконец подошла их очередь отправиться на карусель, и спор на этом был окончен.

Милагрос забралась в богатую карету, очевидно желая хоть на карусели почувствовать себя принцессой, а не служанкой, а Кристина присела на гнедого коня, чем-то неуловимо напоминающего знаменитого Себя сеньора Алькона. Что ж, хоть так она немного сгладиг собственное одиночество, раз уж любимый супруг не мог разделигь с Кристиной этот праздник. А ведь он наверняка не стал бы осуждать ее за такой поступок. Скорее, сел бы на соседнего коня, которого теперь оседпал шустрый мальчуган, и взял Кристину за руку, чтобы вместе проделать весь путь до остановки карусели. Ах, сколь увлекательным и радостным было бы такое путешествие! Сантьяго улыбался бы теплой и лукавой улыбкой — такой, какую, кажется, лишь Кристина у него и видела, — и говорил бы какие-нибудь