Сердце сокола

Сантьяго предложил Кристине выбрать себе место для купания, а сам предусмотрительно отошел в сторону, чтобы не смущать скромницу-жену, понимая, что даже сейчас она не отважится раздеться перед ним, тем более средь бела дня. Кристина со вздохом отпустила его, и то лишь потому, что не мылась с самого дня того проклятого бала, на котором они с любимым поссорились, и никак не могла позволить Сантьяго прикоснуться к себе такой. Жаль, конечно, что у нее не было хотя бы кусочка мыла, но такую роскошь, очевидно, стоило отложить до возвращения в поместье, а пока наслаждаться мягкой и кристально чистой водой, и Кристина скинула мужской костюм, освободилась от белья, распустила полосы, давая им отдых, и в одной нижней сорочке вошла в озеро. По крупным камням ступать было не слишком удобно, а потому Кристина, пару раз окунувшись с головой, просто легла на спину и отдалась теплой ласковой воде.

Впрочем, надолго ее не хватило. Непривычное томительное любопытство заставило взглядом разыскать Сантьяго, стягивающего на берегу сапоги. Весьма далеко от того места, где раздевалась Кристина — ох уж ей эта велардовская честность! Наверняка еще и отвернулся, дабы не смущать ее вполне законным интересом, а вот Кристина на мужа смотрела без всякого зазрения совести. Он через голову снял рубашку и бросил ее в сторону к сюртуку и жилету, оставшись в одних коротких штанах, и Кристина в первый раз покрылась краской удовольствия. Сантьяго Веларде был самым красивым из всех знакомых ей мужчин — и это в одежде. Без одежды он казался настоящим римским богом, статуями которых были так богаты книги библиотеки в Нидо-эн-Рока.

Кристина еще спросит у него, за что ее бог мог выбрать столь обычную девушку, как она, и добьется ответа, но не сейчас. Сегодня она принимала все небесные дары без единого сомнения. И была этим счастлива.

Сантьяго нырнул в озеро и мощными гребками рассек его гладь. Он плавал, как дельфин, — интересно, было ли на этом свете что-то такое, что он делал бы плохо? — и Кристине порой казалось, что он стремится пощеголять перед ней своей ловкостью, и она улыбалась этим мыслям, не пытаясь их отогнать, а находя в них еще одно подтверждение его чувствам. Ах как сладко, как волнительно было знать, что Сантьяго ее любит! Она думала, что захочет слышать эти слова снова и снова, но зачем, когда каждый поступок Сантьяго говорил о его любви лучше любых слов? И их озеро оказалось одним из них.

Он приблизился к Кристине, а у нее неожиданно защекотало кончики пальцев от острого желания потрогать любимого. Можно ли? Она его жена, конечно, и Сантьяго сам сказал, что жаждет оказаться с ней в одной постели, но чтобы вот так, дотронуться до его обнаженной груди, погладить, замереть, почувствовав, какая она на ощупь? Ох! Щеки снова загорелись беспутным жаром.

— Ты похожа на русалку, — улыбнулся любимый, точно так же переворачиваясь возле Кристины на спину и позволяя воде самой решать, куда его нести. — Я ловил очень красивую рыбу, но никогда мне еще не попадалась настоящая русалка.

— Ты хочешь меня поймать? — словно бы удивилась Кристина, тая от еще одного его комплимента. — Боюсь, это будет непросто. Я не клюю на обычную наживку.

Это было весьма тщеславное заявление, и Кристина тут же застыдилась своих слов, особенно когда Сантьяго повернул к ней голову и посмотрел так внимательно, словно оценивал. Однако в его глазах было вовсе не осуждение.

— Тебя нельзя ловить на крючок, — пробормотал он и вдруг весь подобрался, заставив ее сердце забиться в предчувствии. — Только руками. Как самую большую драгоценность.

И он, извернувшись, вдруг подхватил Кристину под спиной и поднялся вместе с ней, глядя завораживающим, опьяняющим взглядом.

Ох!..

Так близко…. Почти без одежды… Кристина чувствовала, как бьется совсем рядом и его растревоженное сердце.

Нет, это искушение не под силу никакой стыдливости…

— Я тебя люблю! — срывающимся голосом выговорила она, и Сантьяго потерял голову.

Нет, он не собирался склонять сегодня любимую к близости: не в этом же богом забытом домике с соломенной постелью и в постоянной угрозе незваных гостей. Но разве можно было перед ней устоять? Он собственное имя забывал в желании прикоснуться — к такой нежной, к такой смелой, к такой соблазнительной в этой своей доверчивости. Словно сковывал себя ничего не значащими фразами, чтобы хоть немного протрезветь и вспомнить данное себе обещание, — ничего не помогало. Он совершил роковую ошибку, когда предложил Кристине искупаться в озере и не оставил ее при этом одну. С того самого момента, как он увидел ее в короткой рубашке и с распущенными волосами, входящей в воду, он перестал принадлежать себе. Только Кристина теперь могла его остановить. Но она… не остановила…