Сердце сокола

— Простите меня, ваше величество! — Кристина присела в приветственном реверансе, что в сюртуке и сапогах смотрелось, конечно, весьма глупо. Но если она вынудила короля рискнуть ради нее своей репутацией, то должна была во что бы то ни стало восстановить ее в глазах подчиненных. — Я никак не рассчитывала задерживаться, когда отпрашивалась у ее высочества. Инфанта любезно позволила мне отлучиться в свое поместье, чтобы навестить могилы родных, но здесь я столкнулась с такими проблемами, что мне пришлось остаться и на ночь.

Она говорила, с каждым словом все сильнее волнуясь. Рейнардо смотрел на нее словно бы с обожанием, внимая ей, но как будто и не слыша вовсе, и первая же его фраза подтвердила эти опасения.

— Пресвятая Дева, ты, кажется, расстроена, Кристина? Что-то случилось? Тебе грозят неприятности?

За его спиной произошло движение, и гвардейцы дружно отъехали назад — ровно на такое расстояние, чтобы не слышать, о чем говорил король. Кристина почему-то не сомневалась, что таким образом о сохранении им лица позаботился герцог Веларде.

Что ж, теперь и у Кристины появилась возможность говорить откровенно.

— Позвольте мне сказать вам правду, ваше величество, — опасливо начала она, не желая испортить момент неловким словом, — и не обижайтесь на мои слова, потому что на правду нельзя обижаться, а в них не будет ни капли лжи. Я давно не была у себя в поместье и никак не думала, что здесь правят несправедливость и беззаконие. Ваши солдаты вместо того, чтобы собирать налоги, издевались над моими людьми, и мне пришлось встать на их защиту.

Рейнардо нахмурился. Кристина решила было, что он недоволен ее обвинениями в адрес своих солдат, однако быстро поняла, что ошиблась.

— Надеюсь, ты не пострадала? — озабоченно поинтересовался он. — Солдаты зачастую бывают столь тупоголовы, что разъяснить им границы дозволенного практически невозможно. Они, разумеется, не имели права хозяйничать на твоих землях…

— О, ваше величество, я ничего не разъясняла: вы правы, это действительно невозможно, — прервала Рейнардо Кристина, заметив в его словах позицию регента. — Мы приняли бой и одержали победу. И я хочу просить…

Но теперь уже ей пришлось замолчать, поскольку Рейнардо изменился в лице и шагнул к ней еще ближе.

— Что значит «приняли бой», Кристина? — напряженным голосом спросил он. — Хочешь сказать, что сражалась с солдатами? Что тебе угрожала смертельная опасность? Что ты могла погибнуть, и я бы уже никогда?..

Он взял обе ее руки в свои раньше, чем Кристина сумела опомниться, и, притянув ее к себе очень близко, заглянул в глаза. Кристина задохнулась от неожиданности и растерянности.

— Хочешь сказать, что я едва не опоздал? — чуть хрипловатым голосом проговорил он, выпуская ее руку и поднимая свою, чтобы коснуться ее щеки. Так осторожно, ласково, но Кристина сжалась в тревожном предчувствии.

— Ваше величество…

— Ваше величество! — резкий голос разбил эту неловкую тишину, и Кристина, вздрогнув, отпрянула с бесконечным облегчением. И было все равно, что она услышит дальше, она готова была простить герцогу Веларде любые слова за это спасительное вмешательство. — Держите себя в руках, во имя Мадонны! Вряд ли что вашим гвардейцам, что местным крестьянам стоит знать о вашем восхищении сеньоритой Даэрон!

Рейнардо бросил на него убийственный взгляд, который, очевидно, грозил сеньору Веларде бесконечными мучениями в геенне огненной, но Кристина невольно сама подалась к вороному коню, на котором сидел ее спаситель. Лицо ее пылало, а пальцы на руках были ледяными от переживаний. Уж теперь-то не оставалось никаких сомнений в отношении к ней Рейнардо. Он волновался, он искал ее, он забыл обо всех приличиях, когда испугался ее потерять. Она была дорога ему, и не только как друг, а Кристина…

Господи, она совсем ничего не знала!..

— Благодарю за заботу, Сантьяго, — металлическим голосом произнес Рейнардо, глядя, однако, только на Кристину. Быстро и тепло улыбнулся ей, потом все-таки перевел взгляд на кузена — словно освободил ее от оков. — Но было бы куда больше пользы, если бы ты избавил сеньориту Даэрон от необходимости отстаивать собственные земли, подвергая себя опасности.

Герцог с явным интересом приподнял брови и наконец тоже соскочил с коня. У Кристины сильнее забилось сердце от этой до боли знакомой легкости. Нет-нет, невозможно, она уже в этом убедилась! Зачем же снова позволяет себе заблуждаться?