Сердце сокола

— Ваше высочество, — стараясь, чтобы голос звучал нежностью, произнесла она.

— Что я могу для вас сделать? Только прикажите…

— Прикажите, — горько усмехнулась из-за веера Виктория. — Знаешь, в чем несчастье королей, Кристина? Все ждут от них приказаний и не хотят замечать их истинных желаний. А мы тоже люди! Мы тоже бываем одиноки, несчастны, неуверенны; нам тоже нужны друзья, а не только слуги — друзья, на которых мы можем положиться и от которых не будем ждать подвоха, а тем более предательства. Вот только королям столь простые, казалось бы, вещи недоступны. И среди всей этой роскоши и поклонения мы остаемся по сути бесконечно одинокими людьми.

Кристина едва слышно вздохнула, отметив, что уже слышала похожие слова от Рейнардо. Как они все-таки были похожи, брат и сестра Солары. И как не понимали этого, держась каждый своих убеждений.

— Я… — Кристина осеклась, не зная, что сказать, — не хотела обижать вас, ваше высочество. Просто, побывав дома, поняла, как скучаю по нему. А поскольку вы остались мной недовольны…

— Ты решила воспользоваться ситуацией, — усмехнулась Виктория и сложила веер. — Разумно, Кристина, очень в твоем духе. Нет, не сердись, это не в укор сказано: ты умная девочка, и мне всегда это в тебе нравилось. На самом деле, я знаю не так уж много людей, с которыми мне действительно было бы интересно общаться. Ты прости меня за сегодняшнюю резкость: я пережила не самую лучшую ночь в своей жизни, вот и сорвалась. Надеюсь, ты ни на секунду не расставалась с письмом от Андреса? Я вижу, что печать цела, но оно так странно смято, что я опасаюсь, не видел ли его кто чужой…

В этом месте всегда честная Кристина решила сделать вид, что сеньор Алькон не относится к чужим людям. В конце концов, он сказал, что знает короля Андреса, и это было Кристине оправданием.

— Мне карабин при отдаче в грудь стукнул, вот конверт и помялся, — ответила она, и Виктория, на ее счастье, позволила увести себя на другую тему.

— Ты стреляла из карабина? — воскликнула она и схватила Кристину за руку. — Как интересно! Ты должно все, все мне рассказать, Криста! Я хочу знать каждую подробность того, как ты провела эту ночь! Ax, как бы я хотела оказаться на твоем месте! Почувствовать себя свободной после двадцати лет заточения в этом дворце! Рассказывай же, Криста, ничего от меня не утаивая, а я превращусь в самую благодарную слушательницу!

Наверное, этот приказ можно было принять за прощение инфанты и возрождение ее доверия к Кристине, и ей пришлось очень постараться в своем повествовании, чтобы Виктория не пожалела об этом решении. Однако еще добрая половина истории оставалась впереди, когда Кристину прервал громкий нетерпеливый стук в двери. Кристина взглянула на инфанту, спрашивая ее позволения впустить посетителя, однако Виктория сама поднялась с софы и, взглядом велев Кристине остаться на месте, прошествовала в приемную.

Кристина различила, как повернулся ключ в замке, а потом услышала звонкий запыхавшийся голос Перлы Марино Динарес. Хрупкая, с удивительно белой кожей, какой могла бы позавидовать сама инфанта, она совсем недавно стала фрейлиной, но уже успела влюбить в себя весь двор. Кажется, этому очарованию поддалась и Виктория.

— Ах, ваше высочество, вы все пропустили! Вы все, все пропустили! — затараторила она и, прежде чем инфанта успела ответить, продолжила: — Его величество!.. Как они ссорились с сеньором регентом! Все из-за солдат и их бесчинств! Его величество говорит, что не думал и не хотел верить!..

Речь ее оборвалась на полуслове, и Кристина метнулась к окну, делая вид, что рассматривает любимый сад. Почему-то возникло стойкое ощущение, что она не должна была слышать этих слов и что Виктория будет очень недовольна обратным. И полный подозрения голос инфанты подтвердил худшие Кристинины опасения.

— Что ты там рассматриваешь? — скептически поинтересовалась она, и Кристина, махнув рукой в неопределенном направлении, изобразила улыбку.

— Показалось, что увидела у фонтана Эстерситу, — первое, что пришло в голову, соврала она. — Я не успела вам сказать, что его величество пригласил ее маму на дворцовую кухню…

В глазах Виктории читалась явная борьба, потом она все-таки кивнула и указала на дверь.

— Будь добра покуда оставить меня, — велела она. — Завтра я с удовольствием дослушаю твою историю, а пока у меня свои дела.

Кристина присела в прощальном реверансе и поспешила выполнить приказание.

В приемной она скользнула взглядом по испуганному лицу сеньориты Марино, но только доброжелательно поприветствовала ее и отправилась прямиком в свою комнату, рассчитывая наконец смыть с себя двухдневную грязь и отдохнуть в собственной постели. Однако добраться до последней удалось не сразу, потому как та самая Эстерсита, о которой она столь безбожно врала инфанте, внесла в ее комнату огромный букет свежесрезанных белых роз.

— Ты с ума сошла! — бросилась к ней Кристина, требуя немедля положить цветы.

— У тебя же вся спина исполосована, а ты…