Сердце сокола

К счастью, столь долго ее терпению испытываться не пришлось, иначе герцог рисковал бы узнать невесту далеко не с лучшей стороны, выяснив, что против привычного полного молчаливой покорности образа она способна быть грубой и несдержанной. Однако и теперь вынужденное ожидание и обида на преподнесшую очередной гадкий сюрприз судьбу вынудили Кристину встретить жениха вовсе не с той любезностью, с которой следовало бы для ее цели. Все-таки в глубине души Кристина надеялась отговоригь его от этого странного решения со свадьбой. Несмотря на высокомерие и нередкую непредсказуемость, герцог всегда казался ей разумным и рациональным человеком, а разумные и рациональные люди не женятся на едва знакомых девицах, особенно никак не подходящих им по статусу. Будь Кристина герцогиней, а он — сыном разорившегося виконта, можно было бы понять его интерес к ней. А сейчас для этого не существовало ни единой причины!

Или он, как и подозревала инфанта, действигельно что-то задумал и Кристина оказалась частью его плана? В таком случае ему следовало бы рассказать ей о нем, чтобы она ненароком не испортипа его замыслы.

В то, что она вызвала у герцога нежные чувства, Кристина ни секунды не верила.

— Когда вы научитесь думать о ком-либо, кроме себя, тогда мне не придется объяснять вам прописные истины, ваше величество! — раздалось из неожиданно открывшейся двери королевских покоев, и Кристина вздрогнула, выныривая из собственных мыслей и узнавая холодный резкий голос сеньора Веларде. Вот как, он успевал еще и Рейнардо за что-то выговаривать? Уж не за свои ли сумасбродства? Вряд ли Рейнардо они понравились, особенно если вспомнигь о его отношении к Кристине и его обещании быть достойным ее любви.

Ох, а если он подумал… Если решил, что Кристина просто смеялась над его чувствами, а сама тем временем флиртовала с его кузеном? Какого мнения он будет о ней? Простит ли… собственную поруганную нежность?..

— Полагаю, его величество отказался поздравить вас с выбором невесты? — не удержалась от язвительного замечания Кристина, чувствуя, как сердце сжимает холодом. Не желала она любви Рейнардо, но и увидеть ее растоптанной тоже не хотела. Что же сделал этот человек? Как посмел столь низко поступить не только с чужой ему Кристиной, но и с собственным братом? Ведь знал же о предпочтении Рейнардо и не погнушался пойти поперек его воли! Для чего? Чем ему так досадил Рейнардо? Ах как Кристина хотела знать правду, чтобы хоть что-то понимать во всей этой соларовской головоломке! Сочтет ли сеньор Веларде ее достойной разгадки? Вряд ли. Он никогда не был о ней высокого мнения и спокойно перешагнет не через одну Кристину для достижения своей цели.

Лишь бы этой целью оказалось не Кристинина честь…

— Сеньорита Даэрон, — с ожидаемым презрением посмотрел на нее герцог. — Полагаю, вы тоже не способны отличить заботу от эгоизма?

Кристина хмыкнула, ни секунды не веря. Как же, забота! Разбитое сердце Рейнардо и искалеченную жизнь Кристины уж точно так не назовешь!

— По-моему, забота о себе и называется эгоизмом, — холодно заметила она. — Или вы хотите сказать, что решили жениться на мне исключительно из беспокойства о ближних?

Герцог бросил на нее быстрый взгляд, и Кристине на мгновение показалось, что именно так все и было на самом деле. Однако он тут же прищурился и, не дожидаясь камердинера, сам раскрыл перед ней дверь.

— Проходиге, сеньорита Даэрон, — больше приказным, нежели приглашающим тоном сказал он. — Поговорим. — И, заметив ее замешательство, продолжил: — Вы же за этим пришли?

Кристина стиснула руки, призывая на помощь все свое хладнокровие, и сделала первый шаг в покои герцога Веларде. И, несмотря на совсем иные заботы, с удивлением осмотрелась вокруг.

Приемная была выкрашена в холодноватый, но очень чистый серый цвет, совсем непопулярный во дворце, где царствовали яркие сочные краски. Двери и стены очерчены четкими ровными линиями с неяркими позолоченными орнаментами против столь привычного барокко и рококо других комнат. Под ногами дубовый пол мозаичной геометрии. Мебель — стол, секретер, кресла — в той же гармоничной коричнево-зеленоватой цветовой гамме; и как будто ни одного лишнего предмета.

Все на месте, все в каком-то очень приветливом порядке, и Кристина невольно ощутила совершенно неуместное спокойствие. А ведь должна была наоборот испытывать отвращение, в каждой мелочи находя подтверждение своей неприязни и вероломства новоявленного жениха. Но даже страха в душе не было, что особенно ее поражало. Герцога Веларде порой боялся сам регент, а Кристина не сжималась внутренне и не ожидала удара исподтишка.

Даже после его отвратигельного поступка.

— Присядете или продолжим словесные пикировки на ногах? — поинтересовался между тем герцог, возвращая Кристину на грешную землю. Она задрала подбородок, стремясь показать все свое отвращение и к избранному им способу получения жены, и к нынешней неуместной язвительности и не понимая, почему на самом деле этого отвращения не испытывает.