Сердце сокола

— Я не имела в виду, что вы способны на подобную низость по отношению к женщине! — с горячностью выдохнула она. — Я лишь хотела сказать, что принуждение к браку — это насилие над личностью, а вы никак не похожи на человека, которому интересны подобные вещи. Вы совершенно правы в том, что при вашем желании у вас не будет недостатка в невестах, а потому меня искренне удивляет ваше предпочтение, не объяснимое ни с точки зрения нашего с вами неравенства, ни с точки зрения наших с вами отношений. А вернее, полного отсутствия таковых!

Она замолчала, понимая, что и так уже слишком много наговорила в желании хоть как-то объясниться с Сантьяго Веларде и в неумении, подобно Виктории, подобрать в сложной ситуации правильные слова. Герцог смотрел на нее с привычной невозмутимостью, а Кристина чувствовала, как ее лицо заливает краска. Дыхание чуть сбилось от смущения, и она снова схватилась за веер, чтобы укрыться от этой гнетущей тишины.

Герцог между тем нежданно тепло улыбнулся.

— Вы интересный человек, сеньорита Даэрон, — без всякой неприязни произнес он, в очередной раз изумив Кристину. — Признаюсь, мне давно ни с кем не было так приятно общаться, как с вами. Жаль, что вы обо мне совсем иного мнения, иначе, думаю, мы нашли бы немало точек соприкосновения хотя бы для занятных бесед.

И что Кристина должна была обо все этом думать?

— Если вы ищете себе приятного собеседника, то совсем необязательно на нем жениться! — выдала она, изрядно насмешив герцога. И в его смехе не было ни жестокости, ни издевательства. Все-таки Виктория была права: у него к ней совсем не романтический ингерес.

— Позвольте с вами в этом не согласиться, — весьма весело проговорил герцог, однако продолжить не успел, остановленный появлением камердинера с подносом в руках, на котором стояла чашка ароматного горячего шоколада, графин с лимонадом, два бокала, а также плетеная корзинка с крекерами. Кристина бросила быстрый вопросигельный взгляд на герцога: вряд ли камердинер по своему желанию вынес именно этот набор. Скорее всего, именно его хозяин предпочигал такое сочетание печенья и шоколада, и Кристина, обожающая оттенягь восхитительный вкус обжигающего напитка подсоленной выпечкой, увидела в этом добрый знак и надежду на счастливое разрешение недоразумения со свадьбой.

Однако продолжить прежний разговор ей не удалось. Дождавшись ухода камердинера, герцог предложил Кристине угощаться, а сам заговорил совсем, казалось бы, о другом.

— Где сейчас ваши родители, сеньорита Даэрон?

Кристина вскинула брови, никак не ожидая подобного вопроса. Однако ответила:

— В Египте. Они археологи, а там самая благодатная почва для их увлечения.

— Почему они не взяли вас с собой? — последовал новый вопрос и совершенно неверные предположения: — Не любите приключения? Боигесь неудобств? Предпочитаете изысканное общество африканской нищете?

Кристина поморщилась.

— Не хочу лишиться горячего шоколада по утрам, — с неожиданной обидой заявила она, однако тут же увидела в себе инфантины капризы, и опомнилась. Покачала головой, то ли осуждая себя, то ли возражая его версиям. — Родители решили, что для меня так будет лучше, — сухо сказала она, не желая показывать еще и эти огорчения. — У меня не было выбора.

Сеньор Веларде с интересом приподнял брови.

— Не было выбора или желания его делать? — жестко спросил он, и Кристина от неожиданности замерла с кружкой возле губ. — Порой за свое счастье надо бороться, а не принимать судьбу такой, какой ее видят для вас другие просто потому, что так проще и спокойней. Почему вы допустили, чтобы родигели оставили вас инфанте, если хотели отправиться с ними? Не верю, что они принудили вас силой! Вероягно, вас воспитывали в почтении к старшим и безоговорочном послушании, но все эти вещи хороши лишь в детстве, а в реальном мире приходится отвечать за свои решения, сеньорита Даэрон! Довольны вы тем, что получили в итоге, или сейчас предпочли бы переубедить родителей в их решении, даже если пришлось бы с ними рассоригься?

Кристина слушала его со всевозрастающим удивлением.