Сердце сокола

— A его величество… — осторожно начала Кристина, продумывая каждую фразу. — Я имела в виду, король Андрес не может забрать вас к себе, не дожидаясь вашего совершеннолетия? Тогда сеньору регенту будет бессмысленно покушаться на вашего брата. Я могу прямо сейчас отвезти ваше послание в Аделонию. Важно выиграть время, пока еще…

— Керриллар не даст согласия на наш брак! — простонала Виктория и в отчаянии потерла лицо руками. — И обвинит Андреса в похищении и насильственном удерживании эленсийской инфанты в своих покоях. Знаешь, каким образом можно смыть такой позор?

— Кровью? — приглушенно предположила Кристина. Виктория кивнула — неуловимо пугающая в своей решимости.

— Кровью! — подтвердила она. — Согласно дворянскому кодексу за подобное преступление Рейнардо должен будет вызвать Андреса на дуэль и драться с ним до тех пор, пока один из них не убьет другого. Кем из них я должна пожертвовать ради своего благополучия, Криста? Я не могу сделать такой выбор. Я себе его не прощу!

Кристина вздохнула, совсем уже не зная, что сказать. У нее не имелось ни брата, ни возлюбленного, но она всей душой понимала инфанту. Не было в сердце той подлости. Наверное, потому Кристина и тянулась к ней вопреки всем придворным препятствиям.

— Но тогда, может быть… нам все-таки принять в союзники сеньора Алькона? — расстроенно проговорила она. — Если он все так ладно сложил, возможно, и выход сумеет нам подсказать в сложившихся обстоятельствах?

Однако Виктория, поначалу даже как будто улыбнувшаяся, следом недовольно нахмурилась.

— Слишком ладно, не находишь, Кристина? Он так много знает о дворе, сколько не может знать посторонний человек. Конечно, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о намерениях Керриллара. Но увидеть его отношение ко мне можно только воочию.

— Вы тоже думаете, что под маской скрывается кто-то знакомый нам? — осторожно спросила Кристина, то ли радуясь подтверждению своих подозрений, то ли страшась этого. Кажется, она скоро станет таким же параноиком, как инфанта. Ужасно, должно быть, подозревать всех и каждого во лжи. Но в королевском дворце иначе не получалось. — И слишком известный, чтобы открывать свое лицо, облачаясь в костюм Алькона?

— Разумеется! — без тени сомнений кивнула Виктория. — И тебя для своего послания он неслучайно выбрал: знал, что ты не побежишь сдавать его регенту, а постараешься предупредить Рейнардо о грозящей ему опасности. И теперь нам остается только понять, кто Алькон на самом деле, чтобы решить, действительно ли он на нашей стороне или все-таки действует в интересах Керриллара. Какие у тебя предположения, Криста? Ни за что не поверю, что у такой умненькой и наблюдательной девочки, как ты, их нет.

Виктория была лишь на год старше Кристины, но иногда вела себя с ней, будто умудренная опытом наставница — с юной неразумной подопечной.

— Я мало с кем общаюсь. Вряд ли сумею обнаружить в придворных кавалерах признаки вольного сокола, — уклончиво ответила Кристина: ей не хотелось ни наводить поклеп на ни в чем не повинного человека, подозревая его в двуличности, ни пытаться проникнуть в тайну сеньора Алькона, которую тот явно охранял с особой тщательностью. Как будто она предавала доверие человека, рисковавшего своей жизнью ради чужого благополучия, а это было совсем уж неправильно.

Виктория улыбнулась с таким пониманием, словно сходу разгадала ее хитрость.

— Тогда я тебе помогу, — не терпящим возражений тоном заявила она. — Постарайся назвать какие-то особенности Алькона. Я понимаю, что после нападения разбойников тебе было не до таких мелочей, но что-то же все равно осталось в памяти. Ты не упомянула, чтобы на нем была шляпа, значит, можешь назвать цвет его волос.

— Могу, — не стала возражать Кристина и скрыла просящуюся на волю улыбку. — Черные или темно-коричневые: в вечернем полумраке я точно не определила.

Виктория разочарованно поморщилась.

— Как у девяти из десяти эленсийцев, верно? — проговорила она. — Не слишком обнадеживающее начало. Волосы короткие? Длинные? Может быть, забраны в хвост? Да, и усы! И борода! Была у него борода, Кристина?

Она покачала головой и принялась послушно припоминать.

— Волосы… чуть короче, чем у его величества… Ни усов, ни бороды — гладко выбрит. Кожа смуглая. Глаза… — тут Кристина задумалась и в смущении пожала плечами. — Кажется, в глаза я ему не заглядывала. Слишком дерзко…

Виктория удрученно закатила собственные глаза.

— Ох уж это институтское воспитание! — посетовала она. — Голову не подними, с кавалером первой не заговори. Останешься пожизненной фрейлиной, Криста, а ведь это совсем не твое место. Надо быть смелее. Поверь мне, я только счастья тебе желаю!

Кристина промолчала, не желая ни спорить, ни соглашаться. Кажется, она была достаточно смелой, когда согласилась стать курьером между инфантой и ее возлюбленным. Но уж нескромности в отношении мужчин она себе позволять не собиралась. Не тому учили ее родители. И она не собиралась порочить их добрые имена своим поведением.