Сердце Солнечного воина

– Дело не только в мести – зло может разрушить весь мир. Хочу, чтобы Уганг заплатил за то, что сделал, но более того – я должна его остановить. Он тиран, безжалостный безумец, который легко бросает свои армии в бесконечную пляску смерти. Уганг убил очень многих и убьет еще несметное количество людей, если ему не помешать. Какое будущее ждет нас под его правлением?

Я повернулась, чтобы посмотреть ей прямо в лицо.

– Раньше я думала, что внешний мир неважен, лишь бы нас не трогали. Гордилась тем, что не слишком дорожу амбициями, забочусь только о своем доме, своей семье и близких. Я была неправа. – Мой голос сорвался. – Беда настигла нас, как мы ни старались от нее увернуться. Наш дом забрали. Нас преследовали. Мы потеряли тех, кого любили.

«Зло необходимо искоренить», – слова Длинного дракона эхом отозвались в голове.

Мама прижала ладонь к моей щеке, и я прислонилась к ней. Она молчала, любовь, сияющая на ее лице, немного растопила лед в моем сердце.

Стук в дверь прервал трогательный момент. Когда мой отец, Ливей и Вэньчжи вошли, я поднялась на ноги и взяла лук Нефритового дракона. Он покалывал от неистовой энергии, как будто почувствовал мое намерение. Может, сам все это время лелеял схожую надежду? Была ли я просто его хранителем? Неважно. Мне следовало уступить его, я отдала бы лук и раньше, если бы не была слишком эгоистична, – даже обрадовалась, когда отец от него отказался. Расставание с оружием причиняло боль, но он не потребуется мне там, куда я шла, и я была рада, что лук наконец нашел своего настоящего владельца.

– Отец, он твой, – поклонилась я, протягивая ему артефакт.

Папа отодвинул его в сторону.

– Нет, Синъинь. Мне он не нужен.

– Лук Нефритового дракона принадлежит тебе, – повторила я. – Ты должен взять его. Небесный огонь действует на солдат Уганга. Используй его, чтобы защитить мать и себя. Но будь осторожен, чтобы не истощить силы. – Тут я остановилась, чувствуя себя немного глупо, как будто пытаюсь научить рыбу плавать.

Это оружие было продолжением его руки.

Отец не сделал попытки взять его, но я была так же упряма. Взяв его за руку, я разжала ему пальцы и втиснула оружие в его хватку. Нефрит сверкал, свет струился по нашим соединенным рукам – точно так же, как когда я впервые прикоснулась к луку, – моя кожа покраснела от холода, затем от жара. Резной дракон корчился и дрожал, а потом снова замер.

А потом оно исчезло – это притяжение, которое я всегда ощущала от лука. Я отпустила его, оставив в руках отца. Меня пронзила боль, как будто я прощалась с дорогим другом; не думала, что буду так скучать. Владение луком помогло мне почувствовать себя особенной, мощной, сильной. И все же я не хотела иметь такие качества.

– Солдаты Уганга уже в пути. Мы должны поторопиться, – напомнил Вэньчжи.

Когда я кивнула, он вытащил из рукава свиток и развернул пожелтевшие бамбуковые полоски, исписанные мелкими буквами. Вэньчжи провел по нему сверкающей ладонью, и символы спрыгнули с листа, зависнув в воздухе, точно темные мотыльки.

– Это заклинание можно выполнить только один раз, – предупредил он, крепко взяв мои руки в свои.

– Что я должна делать?

– Посмотри на свою мать. Держи в уме ее лицо, – наставлял он.

Я рассматривала ее глаза под изящно изогнутыми бровями, кожу лунного цвета, волосы оттенка ночи. В детстве я хотела походить на нее, а теперь это могло принести мне смерть.

Сила Вэньчжи пульсировала в его пальцах, энергия текла по мне с мощью бури. Черные мазки иероглифов разорвались на части, окружив меня точно цепь. Они кружились по моему телу, по конечностям и лицу, потом на миг замерли и просочились в мою кожу, как пролитые чернила. Вспыхнула боль, обжигающая и резкая, словно на моей плоти выбивали слова. У меня вырвался хриплый вздох, на лбу выступили капли пота.

Вэньчжи крепче сжал мои руки.

– Мне остановиться?

Я покачал головой, стиснув зубы.

– Продолжай.

Боль нарастала, пока не пришлось бороться за каждый вздох. Она прорывалась сквозь каждую пору кожи, частичку тела, костей и зубов, сдавливала и обжигала, словно меня создавали заново, лепили из глины и обжигали в горне… как тех солдат, о которых говорил Уганг, что охраняли гробницу смертного императора. В тот момент, когда я больше не могла этого выносить, крик вырвался изо рта – мучение утихло, оставив только глухую пульсацию во всем теле и незнакомое напряжение, словно тончайшая нить натянулась между мной и Вэньчжи.

Он отпустил мои руки, я отшатнулась, схватившись за стол. Мое зрение затуманилось, а затем снова обострилось. Я поднесла пальцы к лицу, провела ими по подбородку, тонкой дуге носа и скулам.

Мои глаза встретились с глазами матери, она, не веря виденному, уставилась на меня.

– Твое лицо, – пробормотала мама.

– Сработало? – из моего горла шел ее звонкий голос.

– Да, пока чары действуют, – ответил Вэньчжи.

– Сколько у меня времени?

– Столько, сколько понадобится. – Он наклонил голову в мою сторону. – Осторожнее, не высвободи силу пера, пока оно внутри тебя. Постоянно держи его под контролем.

– Непременно, – заверила я его.