Сердце Стужи

Он был влюблён в неё всерьёз, бедняга. Он примерял свою фамилию к её имени, может, действительно мечтал о том, как однажды, когда служба будет позади, сделает её своей женой.

Ульм вспомнил робкую, нежную улыбку Миссе Луми, и внутри что-то сжалось от боли. На миг ему так отчаянно захотелось, чтобы всё было именно так. Домик где-то на окраине, Рорри и Миссе, оба улыбчивые, спокойные. Реабилитация у обоих прошла успешно. Быть может, у них даже есть дети – самые обычные дети, светловолосые, с робкими и нежными улыбками…

Ульму не хотелось снова смотреть на мёртвого Рорри, распростёртого на полу. Он вдруг подумал: если всё так, как кажется, то он сам, пришедший сюда, определённо не входил в планы Магнуса… человека достаточно могущественного, чтобы каким-то образом помогать Рорри совершать все эти преступления, а потом сунувшего его в петлю.

В глубине души Унельм не сомневался: теперь он знает истину… пусть это нужно было ещё доказать.

Но для начала – убраться отсюда, и поскорей. И вызвать всё же подмогу – потому что, убийца ли, убитый, или и то и другое сразу, Рорри Курт всё равно не должен лежать здесь вот так, будто сломанная кукла посреди темноты и запустения.

Унельм вышел из комнаты, и только тогда заметил, что всё ещё плачет.

* * *

Ночь прошла как в тумане. Приехали охранители, вслед за Унельмом обыскали, а после запечатали квартиру Рорри. Самого Курта увезли – за ним с командой кропарей приехала Вирна, заспанная, растрёпанная и всё равно красивая.

Завидев Ульма, она заулыбалась:

– Приятно увидеть знакомое лицо, когда вызывают по такому дерьмовому поводу.

Он слабо улыбнулся в ответ.

– Ты здесь, чтобы увести его на обследование, вскрытие, что-то вроде того?

– Что?.. Нет, ничего такого. Обычный протокол – препаратора должны готовить к погребению кропари, это вопрос безопасности. Мир и Душа знают, как поведут себя препараты в его теле теперь, когда оно их не питает. А что? Почему ты спросил?

Он покачал головой:

– Сейчас нет времени, но, в общем, мне нужно кое-что проверить. Его ведь не сразу похоронят, так? У меня есть время поговорить с Олке?

– Три дня по протоколу, да. Не волнуйся, его будут хранить на холоде. Мои ребята своё дело знают – сейчас допишу протокол, и поедут.

Она говорила просто, буднично – конечно, всё это было её работой, и всё равно ему стало не по себе.

– Судя по всему, перед смертью у бедняги основательно поехала крыша, – заметила она, оглядывая жилище Рорри. – К сожалению, это случается. Олке, наверное, рассказывал тебе немало таких историй…

– О да. Немало. Слушай, Вирна… Если он и вправду сошёл с ума, то, может… В общем, я застал его ещё живым, но… как будто не совсем. Можно спросить у тебя – может, ты знаешь, что это могло быть?

Она кивнула, и он подробно рассказал ей обо всём – плавных движениях рук, медленном, спокойном взгляде… Она слушала его, хмурясь, а потом покачала головой.

– Не в обиду, Гарт, но, может, тебе стоит пойти и хорошенько выспаться. То, о чём ты говоришь, ни на что не похоже. Ты уверен, что парень не был уже мёртв, когда ты пришёл?

Он медленно кивнул:

– Спасибо. Думаю, ты права. Я так и сделаю.

* * *

Следующим утром он сидел напротив Олке, сам себе казавшийся непривычно тихим, жалким.

Олке нахмурился, выслушав его сбивчивый рассказ:

– Дополнительное вскрытие?.. Гарт, я не понимаю. Мытщательно изучили место смерти. Я и Вирна, мы оба осмотрели узел, петлю. Нет причин сомневаться – Рорри Курт сам надел петлю на шею, сам затянул узел. Даже табурет подтащил сам – на нём следы его пальцев. Это самоубийство… Самоубийство препаратора – не первое, не последнее. В газетах о таком не пишут.

– Я, наверное, плохо объяснил, – пробормотал Ульм. – Я думаю, всё это касается нашего дела. Строма… Я думаю… Господин Олке, я думаю, что ошибся.

Сказать это вслух оказалось проще, чем он ожидал, и Унельм вздохнул с облегчением – а потом наконец решился посмотреть Олке в глаза.

Тот мягко улыбнулся.

– Видимо, пришло время для ещё одного урока, Гарт. Наступает момент, когда дело нужно отпустить – принять, что всё сделано. Прямо сейчас мы с охранителем занимаемся Стромом, и я тебе скажу, масштабы того, что он скрывал, огромны. Контрабанда никогда меня особо занимала, но это, – глаза Олке блеснули, – это начало занимать даже меня. Мы пока не нашли, где он прячет всё то, что годами расхищал у Кьертании – если, конечно, верить косвенным уликам, но когда найдём… – Олке осёкся. – Твои сомнения понятны, Гарт. Ты знал его, и теперь тебе не по себе.

Ульма передёрнуло – Олке просто и буднично говорил о Строме в прошедшем времени.

– …Но ты не виноват. Виноват убийца – мы с тобой только служим истине. Ты отлично поработал, парень – перестань себя грызть. Впереди ещё много работы – пока люди впускают в свои сердца зло, нашей службе нет конца. А сейчас – отдыхай. Но не забудь: я жду подробного отчёта…

– Я готов дать его сейчас, – тихо сказал Ульм. – И тогда… думаю, вы со мной согласитесь.

Он рассказал обо всём: о Магнусе, его помощи, таинственном устройстве, неправильной смерти препаратора в Нижнем городе.