Сердце Стужи

Шутливый, немного рассеянный, рассудительный, спокойный – куда всё это исчезло? Солли всегда казался мне неторопливым, мягким – может, отчасти потому, что долгие сроки службы давно начали сказываться на его здоровье, – но сейчас, безоружный, он раскидывал нападающих легко, почти играючи. Некоторые из них, постанывая, пытались отползти в сторону – у одного было разбито лицо, другой баюкал окровавленную руку.

Даже в пылу сражения – какой-то мужчина бросался на меня, как раздразнённый орм, но и уворачиваться от него оказалось не сложнее, чем от орма – я поняла: удары Солли были усилены препаратами. Как кропарь, официально он не имел права ни на что подобное – что ж, очевидно, его личная позиция не совпадала с позицией Химмельнов.

Сколько секретов хранил каждый из нас?

Я в очередной раз увернулась от удара, зашипела от боли в руке, и тут Солли меня заметил.

– Сорта! – рявкнул он. – Тебе здесь не место. Уходи! Живо, живо. – Все нападавшие на него лежали на земле. Некоторые – без движения.

Меня не пришлось просить дважды – я бросилась в сторону ближайшего переулка.

– И ни слова Барту! – крикнул он мне вслед со своей обычной шутливостью.

У меня за спиной драка затихала. Препараторам, усиленным эликсирами, понадобилось всего несколько минут, чтобы справиться с нападавшими. Оставалось надеяться, что никто из горожан не пострадал всерьёз.

Я прибавила шагу – и едва не упала плашмя, споткнувшись обо что-то мягкое, тёплое…

В самом начале переулка лежал человек. От пробитой головы расплывалась по брусчатке лужа крови, одна рука была неестественно вывернута, другая, с разъёмом – выброшена вперёд, как будто он пытался дотянуться до чего-то впереди… Чего-то пока не видимого – существующего только в будущем.

Я упала на колени рядом с ним – недостаточно далеко от драки, но я должна была помочь. Я надеялась привлечь внимание Солли – сможет ли он помочь с такой серьёзной раной здесь, посреди грязного переулка?

Мне показалось, что я слышу отдалённый топот убегавшего прочь человека, нанёсшего удар… Обагрённый кровью булыжник валялся неподалёку.

Я коснулась руки упавшего – пальцы скользнули по плотным бугоркам разъёма, видимо, повреждённого ещё одним ударом. Из разъёма вытекала, пачкая мне пальцы, кровь, светлая и маслянистая от эликсиров. Кожа над ним холодела.

Препаратор был мёртв.

Я бережно перевернула его и узнала причудливое пятно, слепо глядевшие в небо глаза.

Передо мной лежал Горре – и вместе с ним здесь, в тёмном узком переулке Химмельборга, умерли все картины и скульптуры, которые он мог бы ещё создать.

На миг я как будто снова увидела бесконечную белизну Стужи на его картинах, выставленных в дворцовом парке на моём первом балу. Молочное сияние, сверкание далёких звёзд, первозданная тьма, прокусившая самую диковинную в мире дыру в пространстве…

Все мы, препараторы, видели это. Но один только Горре умел показать это другим так, чтобы захватило дух.

Я закрыла ему глаза, бережно отвела со лба пропитавшуюся кровью прядь и поняла, что плачу.

Не было смысла оставаться здесь. Горре найдут в любом случае – а у меня ещё был шанс остановить это безумие.

* * *

У южных ворот путь мне преградили двое стражей. Оба вооружены и совсем мне не рады.

– Меня пригласили прийти.

– Вот как? – один из них заглянул мне под капюшон и хмыкнул. – Препаратор. Эй, Волли, она не из тех горлопанов на площади? Мало неприятностей, м? Хочешь ещё?

У него на лице я заметила шрам – и молча протянула ему тубус, стараясь смотреть взглядом Эрика Строма – скучающим, спокойным.

Мой рукав был выпачкан кровью Горре, волосы растрёпаны, по щекам, наверное, прочертили грязные следы слёзы, но, пробежав небрежным взглядом по строкам на листке, страж изменился в лице и встал передо мной прямо.

– Прошу простить, госпожа, – сказал он мне резко, илицо второго изменилось тоже – он даже заулыбался едва ли не заискивающе. Роли переменились – теперь они боялись меня. – Прошу, проходите. Я провожу вас. Но сперва… вы уж простите… я должен проверить, нет ли у вас при себе оружия.

– Проверяйте. – Кажется, он вздохнул с облегчением.

Вслед за стражем я прошла через ворота, за которыми оказался целый небольшой взвод. Я не помнила, чтобы прежде дворцовый парк так охранялся.

Забастовка произвела на Химмельнов куда большее впечатление, чем они стремились показать.

Страж вёл меня через переплетение парковых дорожек, едва подсвеченное валовыми светильниками, своим таинственным мерцанием делавшими это место похожим на лес из старинных сказок.

Белые статуи, попадавшиеся тут и там по пути, смотрели на меня слепо и равнодушно – под их взглядами я снова вспомнила Горре, оставшегося там, во мраке переулка. Я надеялась, что его уже нашли.

Что я скажу Биркеру Химмельну? Я не знала. Я хотела, чтобы Строма отпустили, чтобы гибель Горре не привела к ещё большей крови.

…Если бы даже Стром выставил эту фигуру позднее, это бы также привело к крови, стычкам, хаосу.

Он наверняка это понимал.

«Жертв не избежать».

– Сюда, госпожа.

Он мог и не говорить – эту беседку я помнила по своему первому визиту в дворцовый парк.

– Дальше я сама.