Сердце Стужи

Его собственный, поставивший под удар разом и его владетельницу, и последнего остававшегося на полях ястреба – а значит, и охотника вместе с ним – никак не вязался с игрой, которую он демонстрировал до сих пор. Добрых десять минут я высчитывала всевозможные комбинации, пытаясь найти ловушку, которую он для меня наверняка расставил… ловушки не было.

Биркер Химмельн допустил ошибку – он, должно быть, устал сильнее, чем казалось. Его человеческие возможности не шли в сравнение со способностями препаратора – кроме того, он был нездоров.

Не будь эта партия тем, чем она была для меня, я бы, должно быть, указала ему на ошибку. Предложила бы продолжить после перерыва или, по крайней мере, переиграть ход – потому что игрок его уровня явно не допустил бы такой оплошности, если бы не усталость. Честь игрока велела мне это.

Но на кону была жизнь Строма, и я промолчала. Вместо этого я взялась за свою владетельницу и направила её по пути, который уже через несколько ходов должен был привести Биркера Химмельна к поражению – а моего ястреба к свободе.

Мы склонились над столом, и воздух, казалось, зазвенел между нами, приобретя ту особенную прозрачную ясность, которая опускается на мир только после тяжёлой бессонной ночи.

– Я беру твоего владетеля. Я победила.

Биркер улыбнулся. Он вовсе не выглядел опечаленным моей победой.

– Что ж, Сорта. Ты меня не разочаровала. И, как я и говорил, я многое получил от нашей игры. Благодарю – она хорошо развлекла меня. Не будь неё, эта ночь была бы длинной.

Впервые я заметила крупные капли пота, выступившие на его лбу, конвульсивные движения левой руки, похожей на умирающую рыбу, время от времени сводимой долгой судорогой.

– Тебе больно.

– Со мной такое случается, – отозвался он непринуждённо. – Нечасто, по счастью. Обычные снадобья этой боли нипочём, а лекарства из даров Стужи мне, увы, недоступны. Помогает только отвлечься на что-то – или кого-то. Сегодня мне это удалось.

Он протянул мне правую, здоровую руку, и я её пожала, снова поразившись тому, до чего она холодна.

– Мои поздравления, Сорта. Как я и обещал, твой ястреб будет свободен. Постарайся угомонить своих друзей на площади. Придумай что-нибудь. Сейчас всё ещё можно замять, но это не будет длиться вечно.

– Когда? – спросила я тихо.

Биркер Химмельн поморщился:

– Завтра вечером. Это я тебе обещаю, так что не тревожься. Его жизнь будет спасена.

– Жизнь спасена, – повторила я. – То есть слухи правдивы? Его и вправду хотят казнить? Вот так, без суда?

– Моя прелестная мачеха бывает ужасно нетерпеливой.

Я молчала, и Биркер одобрительно кивнул.

– Я боялся эмоций – но, видимо, мне пора прекращать тебя недооценивать. Иди домой, Сорта, – нам обоим нужно поспать. И до встречи. Мудрые люди говорят, что то, что случилось во второй раз, непременно случится в третий. Так что до встречи, девушка из Ильмора.

В сопровождении охранителя – он, видно, действительно провёл под деревьями всю ночь – я покинула дворцовый парк.

Всё внутри дрожало от пережитого напряжения, но я не позволяла себе расслабиться… Пока Стром не окажется на свободе.

В конце концов, Биркер мог пообещать мне помощь ради того, чтобы я убедила препараторов уйти с площади.

Было и ещё кое-что, что не давало мне покоя, в чём я убедилась окончательно, почти добравшись до Гнезда, снова и снова, бесчисленные разы проигрывая нашу партию ход за ходом, будто раскручивая ленту…

Ошибка Биркера Химмельна не была случайностью. Слишком в лоб она была допущена, в слишком удобный момент – когда я была уже слишком усталой, чтобы заметить, слишком отчаявшейся, чтобы спорить.

Он поддался мне. И – в этом я отчего-то тоже была уверена – хотел, чтобы вскоре, обдумывая эту ночь, я поняла, что он мне поддался.

Если он и вправду планирует помочь мне, Биркер Химмельн хочет получить кое-что взамен.

Он хочет, чтобы я чувствовала себя его должницей.

И любит играть с людьми.

Омилия. Помолвка

Первый месяц 725 г. от начала Стужи