Сердце того, что было утеряно

– Все зависит от того, что вы подразумеваете под словосочетанием «ничего серьезного», – ответила ситха. – Земли, расположенные между внешней стеной и горой, которую вы называете Пиком Бурь, давно уже необитаемы. Бóльшая часть древнего города лежит в руинах. Но я не могу гарантировать вам отсутствие засад или того, что на пути к воротам вас не встретят воины самой Наккиги.

– Позже нам нужно будет поговорить об этих воротах, – сказал Изгримнур. – Но сейчас мы должны обсудить план штурма. Слудиг, а ты не думаешь, что у норнов просто не осталось стрел? Возможно, сейчас они не в силах причинить нам вред, поэтому сидят и ждут, когда начнется рукопашный бой.

– Я тоже ожидаю этого момента, – проворчал Бриндур, усердно орудуя точилом. – И ничего другого мне не нужно.

– Если ты продолжишь затачивать свой меч, он станет размером с кинжал, – ответил ему герцог. – И моему полководцу стоило бы найти себе более серьезное дело. Слудиг, у тебя имеются конкретные причины для беспокойства?

Молодой человек покачал головой. В расстройстве он наморщил лоб.

– Это только предчувствие, мой лорд. Что-то вроде догадки. Мы много раз сражались с норнами, и в сравнении с нами они считались бы ничтожествами, если бы не их хитрость и изворотливость. Они прихватили с собой в Наглимунд много странного оружия, а в последней битве при Хейхолте использовали различные технические и магические уловки: ядовитые порошки и иллюзии с фальшивыми воротами. Они вызывали ходячих мертвецов. Их гиганты, словно покорные собаки, крушили и рвали все, до чего могли дотянуться. Но где все это теперь? Перед бегством из разрушенной крепости они создавали только шумы и тени, к которым люди начинали быстро привыкать. Норнам так и не удалось вселить страх в сердца наших воинов. Что касается нынешней осады, в нас выпустили только несколько стрел и камней с трех клювов башни. Наши осадные орудия и таран безо всякого сопротивления бьют по слабому месту в стене. Пока мы потеряли всего несколько наших людей – не так много, как ожидалось.

Слудиг нахмурил брови.

– Поэтому я спрашиваю себя: они действительно настолько слабы?

Один из скоггейцев Бриндура, старый воин с поседевшими бакенбардами, выразил свое мнение:

– Фейри осталось очень мало, герцог Изгримнур. Что бы там Слудиг ни думал, они проиграли войну. Мы гонимся за ними по их собственным землям. Скоро наша армия уничтожит норнов – всех до одного, – чтобы они больше не причиняли нам бед. Так зачем сомневаться в их слабости?

Слудиг покачал головой:

– Считая врагов слабаками, Мэрри Железнобородый, ты можешь составить неверный план боя и понять свою ошибку, только когда тебя уже будут убивать.

– Возможно, ты потерял вкус к таким сражениям? – спросил Бриндур, бросив на Слудига мрачный презрительный взгляд. – Или, может быть, из-за долгой дружбы с троллями и фейри – да, я слышал о тебе, Слудиг-Два-Топора – ты не хочешь их преследовать? Или просто боишься этих тварей?

Рука Слудига опустилась на один из зазубренных ручных топоров, висевших на его широком поясе. Глаза молодого воина сузились.

– Мой лорд, ты огорчен потерей сына. Мы все понимаем эту скорбь. В ином случае я потребовал бы доказать твои обвинения в честной схватке, как то подобает настоящему мужчине.

– Хватит! – рявкнул Изгримнур. – Обойдемся без схваток и оговоров. Бриндур, ты оскорбляешь Слудига без всякой причины. Его верность не подлежит сомнению. Я тоже общался и даже сражался бок о бок с троллями и фейри. Если ты сомневаешься в его преданности, усомнись и в моей!

Бриндур пожал плечами.

– Я не обвиняю его в предательстве, но своих слов назад брать не буду. Просто задал парню вопрос: найдет ли он отвагу для предстоящего сражения.

– Именно этого наши враги и хотят! Чтобы мы рассорились и перекусали друг другу спины. Достаточно!

Изгримнур начинал сердиться.

– Я задал Слудигу вопрос, и он ответил мне, прежде чем ты, Бриндур, зачем-то оскорбил его. Я задаю тебе тот же вопрос. Ты веришь, что норны так слабы, как показывают это?

Бриндур опробовал пальцем край острого клинка, затем высосал кровь с возникшего пореза и сплюнул ее на утрамбованную заледеневшую землю в том месте, где она не была покрыта коврами. Ветер снаружи снова усилился, сотрясая шатер так, что материя гудела, будто крылья чудовищного насекомого.