Сердце трона

— Вы все хотите, чтобы я не врал, а сами слишком много скрываете. Это же нечестно.

— Молчание и ложь не одно и то же. Харэн, если ты хочешь что-то узнать, спроси позже. Сейчас я думаю только о том, как бы все обошлось. Ты же понимаешь, чем обернутся слухи?

— Ты сказал, Адас не выдвинет обвинение.

— А если разговоры дойдут до Эллоэт? Ей всего десять, но только пока. Ты хочешь, чтобы она в будущем объявила инэмский трон своим врагом?

— Конечно, не хочу. Но даже если я всех вспомню, свидетелей все равно слишком много.

— Я думаю, среди стражников есть предатель. Кто-то их них проболтался о твоем исчезновении, и я не могу спать, пока он на свободе.

— Ну, зато мы все в сборе. — Харэн натянуто улыбается. — Могло быть хуже, да? — Я киваю. — Так что, мы спустимся к Цэккаю? За пару дней под землей можно с ума сойти.

— Хорошо. Но не будь с ним слишком добр, он не заслуживает.

— Как думаешь, мама разрешит ему остаться?

— Очень сильно сомневаюсь, но можешь попытать удачу и поуговаривать. Он, кстати, явился с повинной.

— Вот видишь! Он не служит Эмаймону. Не служил. Это же очевидно.

Совершить ошибку может кто угодно, признать ее решится далеко не каждый. Своим поступком Цэккай заслуживает небольшое снисхождение, но теперь я буду с ним в разы строже.

Мы спускаемся на цокольный этаж замка — он представляет собой сеть из нескольких коридоров, не имеющих выхода к Алтарю. Эти комнаты используются, как правило, в качестве кладовой, но когда-то давно они служили королю темницами. Я в своей жизни провел немало часов без света, но меня держали в подвале прислужного дома, который снесен вот уже как пятнадцать лет. Тогда об удобствах королевских темниц я и мечтать не смел…

Здесь есть пустующие помещения, которые все еще можно использовать по назначению. В одной из них заточен Цэккай. Я отдаю Харэну ключ от камеры. Он открывает дверь, оглядывает слугу с ног до головы и саму каморку.

— Слушай, в Инэме темницы гораздо лучше, — говорит он весело.

— А, Харэн, это ты… — Слуга щурится от света, затем открывает глаза, замечает меня и делает шаг назад.

— Вен знает о нашей дружбе. Можешь на ты.

— Знаю, но это не означает, что при мне можно не церемониться, — говорю с той строгостью, с которой я обращаюсь к особо провинившимся

— Слово моего господина важнее, чем Ваше. — Маленький наглец кривит губы в улыбке. — На ты значит на ты.

— Не ссорьтесь. — Харэн хмурится. — Ты лучше давай, вылезай, нам нужно как-то уговорить маму оставить тебя в замке.

— Надеюсь, ты понимаешь, что одно слово о случившемся будет стоить тебе жизни? — спрашиваю. — Забудь обо всем, что было за последние шесть дней.

— Да, конечно. Я помню первый завет Ордена.

— Молодец. А четвертое правило о чем гласит?

— Не прикасайся к спиртному во время службы.

— Об этом тоже не забывай. Я так, на всякий случай.

Надеюсь только, что этот бесстыдник не додумался знакомить Харэна с неблагонравными девицами: не хватало династии внебрачных наследников.

***

— Господин Звэйн предлагает созвать Совет по поводу смены власти на Адасе. — Этими словами меня встречает Ларрэт.

— И тебе доброе утро. — Я подхожу к трону. — Айрон уже появился?

— Нет. Мне сказали, ты виделся с Цэккаем.

— Да, он за дверью.

— Зови.

Когда слуга предстает перед ней, Харэн стоит в шаге от него, заложив руки за спину, и первый начинает разговор:

— Мам, в том, что случилось, я виноват больше, чем он. Цэккай не…

— Харэн, я хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Можешь остаться, но не перебивай. — Он кивает. — Так что ж. Цэккай, ты меня сильно разочаровал. Твой поступок перечеркивает не только все твои заслуги, но и все твои прежние ошибки. Все ничто по сравнению с тем, что ты подверг моего сына настоящей опасности. — В обличии королевы Ларрэт производит впечатление скупого на чувства человека, в какой-то степени жестокого.

— Я виноват, — отвечает Цэккай, закрыв глаза, но не опустив головы.

— Признания вины недостаточно, тебе понадобится вся жизнь, чтобы искупить ее. Напомню, что тебя брали в замок с испытательным сроком до совершеннолетия моего сына. Я решу, как с тобой поступить, когда это время истечет — через четырнадцать дней. Если будешь вести безукоризненно, я подумаю над тем, чтобы дать тебе еще один шанс — последний.

— Благодарю, госпожа. — Цэккай кланяется.

— Благодари не меня, а своего господина. Если бы Харэн не видел в тебе друга, я бы ни за что не пошла на уступку. Оберегай его и помни, что твоя жизнь целиком и полностью в его руках. А теперь прочь с моих глаз. — Она машет рукой в сторону выхода. — Харэн, а ты останься.

— Последнее было лишним, — говорит он, когда слуга уходит.

— Как ты? — спрашивает она ласково. — Кошмары не снились?

— Я в порядке. Папа еще не пришел?

— Нет.

— Вы поссорились из-за меня?

— Все родители иногда ругаются, и это нормально. Ты не виноват.

— Но я хочу знать, в чем проблема. Я уже взрослый, я пойму.

— Некоторые вещи тебе пока не понять. А приглашения на твой юбилей давно разосланы, ты же помнишь? Пойми, это очень важно для твоего будущего. Помолвка тоже в силе.

— Как скажешь. — Он устало выдыхает. — Я могу поговорить с Эрин?