Сердце убийцы

— В город, моя красавица.

Знакомая тропинка вывела прямо к цели. Улица Трубадуров одним концом упиралась в Королевский парк, а другим в площадь Единорога. Несмотря на то и дело сыплющийся с неба мелкий дождик, под вековыми ясенями на опушке толпились менестрели, поэты и любители «вольного» искусства. Казалось, солнце иногда пробивается сквозь тучи и плотные кроны, касается золотыми лучами то флейтиста, то вдохновенно вещающего барда.

«Сделать бы для них беседки, раз уж Королевского Театра на всех не хватает», — подумала Шу и представила, как в ежедневнике Бален появляется строчка ее рукой: «Беседки для музыкантов на опушке, семь штук, за мой счет». Дальше Баль сама разберется, кому и что поручить, у нее отлично получается все организовывать.

Лавка лучшего в Суарде мастера-струнника выходила одной стороной на улицу Трубадуров, а другой на площадь Единорога. Двухэтажный особняк белого камня даже в дождь казался облитым солнцем: когда-то Клайво были шерами искусства, и на стенах их родового гнезда до сих пор оставались отблески древнего дара. Увы, последний из Клайво был лишь условным шером и не имел детей. Даже лавку свою он, по слухам, собирался оставить ученику.

На бессмысленные сожаления об упадке магии у Шуалейды не было времени. Велев Муаре ждать неподалеку и никого не пугать, она сменила пелену невидимости на личину одной из виденных по дороге менестрелек и толкнула дверь, украшенную бронзовыми завитушками. Дверь проскрипела первые ноты старой, как сам Суард, песенки про веселую вдову.

— Вернулся, негодник? — раздался из сумрачной глубины лавки радостно-ворчливый голос. — Хоть бы предупре… э… Светлого вам дня, бие.

Высокий и красивый, несмотря на почтенный для условного шера возраст, мужчина вышел ей навстречу из-за прилавка.

— И вам, светлый шер, — поздоровалась Шуалейда.

— А его нет дома, почтенная.

— Кого? — не сразу поняла Шу, что маэстро говорит об ученике. — А! Я к вам. Мне нужна самая лучшая гитара.

Пока маэстро, скептически склонив голову на бок, оглядывал скромно одетую покупательницу, Шу принюхивалась и оглядывалась. В этой лавке пахло магией, с недавних пор очень знакомой магией! Янтарные блики то и дело мелькали то на одном инструменте, то на другом… сам Клайво тоже слегка светился, совсем чуть — условная категория. Отчего же кажется, что где-то поблизости должен быть намного более сильный шер?.. Ощущение готовой вот-вот сложиться головоломки уже покалывало кожу, когда ее прервал Клайво:

— Думаю, эта вам подойдет. — Он вынул из застекленной витрины изящную гитару темно-медового цвета с почти черным грифом. — Десять империалов.

Так и не пойманная догадка ускользнула, а Шу досадливо встряхнула головой: что за ерунда, кругом Тигренок мерещится! Ведешь себя как влюбленная дурочка! Займись-ка делом.

Шу взяла гитару, попутно отметив, что мозоли на левой руке маэстро очень похожи на те, что у Тигренка. Да и сами руки похожи: тонкое запястье, длинные сухие пальцы. Только вот у Тигренка кожа нежная… Ширхаб, да что с тобой, опомнись!

— Нет. — Она отдала инструмент обратно.

— Вам недостаточно хороша моя гитара? Или думаете, десять золотых это много? — И так не особо довольный ее визитом Клайво начал злиться. — Так пойдите к Валенсису! Он вам продаст расписные дрова по сходной цене.

— Маэстро, эта гитара хороша, но мне нужна самая лучшая.

— Вы во всем Суарде не найдете лучше, чем у меня.

Вместо ответа она еще раз оглядела развешанные по стенам и разложенные по витринам инструменты. Сильнее всего присутствие магии ощущалось в дальнем углу за прилавком. Шу в пять быстрых шагов достигла прилавка, обошла его и взяла прислоненную к стене не совсем новую гитару черного дерева. Именно с ней Клайво возился, когда Шуалейда зашла в лавку.

— Что вы себе позволяете? — Клайво схватил ее за руку и попытался отобрать гитару. — Это не для вас.

Шу обернулась, смерила его коронным взглядом «колдунья сердится». Маэстро вздрогнул, отпустил ее руку, но не отступил.

— Положите на место, почтенная.

— Я беру ее. — Шу погладила черный бок. — Сколько?

Оглядев ее с ног до головы, Клайво фыркнул и назвал цену:

— Сто пятьдесят империалов наличными, и ни дингом меньше.

Мгновенье полюбовавшись сверкающими черными глазами и торжествующей полуулыбкой, — ох, не зря маэстро вот уже лет тридцать слывет первым героем-любовником Суарда, не уступая даже графу Сильво, — Шу сунула руку в иллюзорный карман и вытащила прямиком из собственного секретера в башне Заката кошель. Торжество Клайво тут же сменилось растерянностью: выложить за гитару цену хорошего городского дома? Маэстро покачал головой и отступил на шаг.

— Нет, почтенная. Черная Шера не продается!

Шу лишь вздохнула, поняв, что добровольно маэстро с дорогим ему инструментом не расстанется. Но… но Тигренку нужна именно эта гитара! Они просто созданы друг для друга!

— Надеюсь, у вас найдется подходящий чехол, — сказала она, сопроводив слова ментальным приказом.

— Конечно, — поклонился вмиг постаревший Клайво и пошел в другой конец лавки.