Сердце убийцы (ЛП)

Хотя, если быть честной, я помню, что каждый раз, когда я возвращалась, мы мгновенно оказывались в постели, иногда даже не доходя до кровати, вместо этого оказываясь у его стены, или на его диване, или однажды… Оказавшись на этом кварцевом острове, я почувствовала прохладу, а затем тепло под моими бедрами, когда тепло моего тела погрузилось в него, а его рот оказался у меня между ног.

— Скажи да… Лидия, — шепчет он мне на ухо, его руки поднимаются еще выше. В любой момент его пальцы могут нащупать край кружевных трусиков, которые я против своей воли надела для него, и скользнуть под них. В любую секунду он обнаружит, что я не так возбуждена, как обычно, и что тогда?

Вот об одной вещи я не подумала, а именно о том, как симулировать возбуждение, когда Гриша знает меня, и в частности, реакцию моего тела на него.

Он поймет, что что-то не так. Он узнает…

— Остановись. — Я отталкиваю его, мои руки сильнее прижимаются к его груди, чем нужно, и он немного отшатывается. — Остановись, Гриша…

Я повторяю это, потому что он уже возвращается, просовывается между моими коленями, которые я еще не сомкнула, его руки на моей талии, как будто он хочет удержать меня там достаточно долго, чтобы убедить в обратном.

— Лидия, пожалуйста, — бормочет он. — Пожалуйста, я так сильно хочу тебя. Ты вспомнишь, как хорошо нам вместе, сколько удовольствия мы доставляли друг другу…

Его рука лежит на моей, опуская ее вниз, к оттопыренной ширинке. 

— Почувствуй, каким твердым ты меня делаешь, — стонет он мне в ухо, и я чувствую такое сильное физическое отвращение, что в этот момент понимаю, что не могу.

Я не могу этого сделать.

— Мне просто нужна минутка, Гриша! — Я выдыхаю эти слова, хватаясь свободной рукой за сумочку на стойке, и мне удается вывернуться из-под него, неуклюже сползая со стула. Он пытается схватить меня за запястье и оттащить назад, но я отскакиваю, чувствуя, как меня наполняет новый тип страха, которого я никогда раньше не испытывала.

Мне в жизни достаточно повезло, что ни один мужчина никогда не пытался воспользоваться мной. Я никогда не говорила нет и не позволяла игнорировать это. Но ясно, что Гриша убежден, что, если я покину эту комнату, эту квартиру, он потеряет меня и ясно, что он также не готов с этим смириться.

— Мне просто нужна минутка, — повторяю я, пятясь к выходу из кухни. — Я вернусь, мне просто нужен воздух.

— На тебе даже пальто нет — кричит мне вслед Гриша, но на этот раз я игнорирую его. Я направляюсь прямиком к входной двери, уже роясь в клатче в поисках одноразового телефона, который дал мне Левин.

Используй его только в экстренных случаях. Если твоя жизнь в опасности. Не только потому, что ты передумала…

Он очень четко объяснил, как следует использовать этот телефон. Но в данный конкретный момент мне все равно. Насколько я понимаю, я нахожусь в опасности… и я не могу этого сделать.

Я не могу.

Я нажимаю кнопку, чтобы набрать его номер, единственный в телефоне, когда выбегаю из парадной двери на ступеньки, на пронизывающий холод, слезы наворачиваются на глаза от холода, страха или отчаяния, я не знаю, от чего именно.

Я даже не жду его ответа, прежде чем начать говорить. 

— Левин, забери меня. Пожалуйста. Я не могу… ты должен забрать меня. Мне страшно. Я…

И затем он произносит слова, которые я боялась не услышать.

— Я уже в пути, Лидия. Оставь звонок включенным, я тебя выслежу. Просто убирайся оттуда.

Впервые я беспрекословно подчиняюсь ему. Мое пальто и перчатки все еще в квартире Гриши, но у меня нет никаких шансов вернуться за ними. Я начинаю идти по улице, прижимая телефон к уху.

И я не оглядываюсь назад.

17

ЛЕВИН

Левин, забери меня. Пожалуйста.

Ты должен прийти и забрать меня.

Мне страшно.

То, что я почувствовал, услышав дрожащий голос Лидии на другом конце линии, было темной яростью, всепоглощающей яростью, подобной которой я никогда раньше не испытывал. Он причинил ей боль, была моя первая мысль, и в тот момент я почувствовал уверенность, что Гриша никогда не встретит судный день за свои махинации.

Сначала я бы убил его сам.

В глубине души я знаю, что такая интуитивная реакция выходит за рамки дозволенного. Лидия не моя, чтобы защищать, мстить или испытывать ревность. Она полезный инструмент, средство завершить эту работу к удовлетворению Владимира. Я должен был задать вопросы, убедиться, что она не просто запаниковала, что она не сбежала. Но чистый, неприкрытый страх в ее голосе заставил меня принять поспешное решение, и теперь я направляюсь на сигнал ее телефона, проезжая по московским улицам, внимательно следя за тротуарами.