Сердце убийцы (ЛП)

К тому времени, как такси подъезжает к моей квартире, я так нервничаю, что готова упасть в обморок. Я выскакиваю из машины так быстро, как только могу, протягивая ему скомканную купюру, которая слишком велика для поездки, но я не решаюсь ждать сдачи. Он уезжает без вопросов, а я спешу через улицу к единственному банкомату, который, как я знаю, находится в этом районе, намереваясь снять со своего банка всю наличность, какую только смогу. В фильмах всегда полно подозрительных типов, и мое сердце учащенно бьется в груди при мысли о том, чтобы вытягивать столько денег рядом с таким количеством других людей, но у меня нет особого выбора.

Черт. Есть ограничение на транзакцию. Конечно. Я вытаскиваю максимальную сумму, которую она мне позволяет, засовываю купюры в потертый кошелек, которым пользовалась в тот первый день, когда Левин схватил меня на вокзале, и жду несколько минут, чувствуя, что каждая проходящая секунда – это час.

Я пытаюсь снова, но это не позволяет мне совершить еще одну транзакцию.

Черт.

Я нервно облизываю губы, приближаясь к полному мужчине за стойкой. 

— Извините, — говорю я так вежливо, как только могу. — Не могли бы вы сказать мне, где поблизости есть другой банкомат? — Я стараюсь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания, но я совершенно уверена, что все во мне кричит «отчаявшаяся девушка в бегах».

— Есть один в нескольких милях отсюда. На другом конце города. Может быть, в пяти милях?

Черт.

В этот момент в моем мозгу постоянно крутится череда ругательств. Пять миль – это слишком далеко. Я могла бы взять такси, но в любую секунду Левин отправится на мои поиски, если уже не приступил.

И моя квартира будет первым местом, куда он заглянет.

— Спасибо! — С трудом выдавливаю я, выхожу так быстро, как только могу, и спешу через улицу к своему зданию. Я немного притормаживаю, быстро осматривая фасад. Я не вижу Левина, но это ничего не значит, он мог поджидать меня на лестничной клетке, за моей дверью, возможно, он уже взломал дверь и ждет меня внутри.

Все, что я могу сделать, это либо сбежать сейчас, либо подняться и рискнуть.

Я поднимаюсь.

Ни один бугимен не выскакивает, чтобы схватить меня. Я открываю свою дверь дрожащими пальцами, захлопываю ее за собой, врываясь в холодную квартиру, оглядываюсь, прислоняюсь к двери с колотящимся сердцем и запираю ее за собой.

Квартира, которую я так долго ненавидела, внезапно становится местом, которое я не хочу покидать. Да, я начинаю мерзнуть, как только захожу в дом, и да, он потрепанный и никогда не выглядит красиво, сколько бы я его ни чистила, но он мой. Во всяком случае, мой, пока я плачу за аренду, а не какое-то роскошное место, принадлежащее мужчине, который оказался женатым, или гостиничный номер, занятого человеком, который шантажирует меня. Это не приятное место с любой натяжкой, но внезапно я чувствую себя здесь как дома, и мне не хочется уезжать. Я хочу забаррикадироваться здесь и спрятаться, но, конечно, это не сработает. Я должна выбираться отсюда, забрать свою бабушку, и мы должны бежать.

Я не знаю, как я собираюсь убедить ее в этом, но об этом я побеспокоюсь позже.

Под моей кроватью есть одна спортивная сумка, и я хватаю ее, бросая туда всю одежду, которая у меня здесь осталась, несколько книг и пачку счетов, которые я спрятала в коробке глубоко в шкафу. Все остальное, что у меня есть, осталось в отеле у Левина, и нет никаких шансов, что я вернусь туда…

— Куда-то собираешься?

Я замираю на месте, мои трясущиеся руки – единственная часть меня, которая движется. Я узнаю, кто это, по голосу, еще до того, как оборачиваюсь.

Он нашел меня.

Бугимен.

Конечно, ни в одной сказке бугимен не был таким греховно горячим, как мужчина, стоящий в моей квартире, его руки в перчатках глубоко засунуты в карманы пальто, когда он почти разочарованно смотрит на меня из кухни.

— Я действительно не думал, что ты будешь настолько глупа, чтобы сбежать, Лидия.

Левин шагает через комнату ко мне, и я пытаюсь отскочить от него, но он ловит меня, его руки на моих плечах, когда он притягивает меня к себе.

— Что ты делаешь? — Он почти кричит это, тряся меня так сильно, что у меня стучат зубы, его голубые глаза сверкают яростью, которой я раньше не видела. — Я должен прямо сейчас посадить тебя к себе на колени и отшлепать. Ты понимаешь, что ты натворила?

Что-то в том, как он это говорит, хотя это и не должно быть сексуальным, вызывает у меня дрожь желания. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, я чувствую то же самое, и это заставляет меня чувствовать, что я схожу с ума.

У тебя была бы лучшая химия в твоей жизни с твоим гребаным похитителем.

— Я… — Я не знаю, что сказать.