Сердце умирает медленно

– Такие акции проводил мой отец. Хотел привлечь внимание к проблемам больных детей и собрать деньги, необходимые для их лечения. Ну а я… У меня нет личных целей. Хотя… Если есть возможность задействовать свои связи и ресурсы, чтобы помочь кому-то, то почему бы и нет?

Я захлопала ресницами.

– Тогда я рада, что встретила вас. И познакомилась с вами. Как сказала бы моя мать, вы делаете нужное дело, мистер…

– Бойд, – он опять протянул руку. – Дэниел Бойд.

– Звучит как… – произнесла я, пожимая ее.

Она была горячей и твердой.

– Знаю, – ему не удалось удержаться от смешка. – Не хотите составить мне компанию, Эмили? Я еще не все работы успел просмотреть.

– Неудивительно, ведь выставка только открылась, – ляпнула я, мысленно обругав себя за то, что посмела умничать.

Но Дэниел, кажется, не обратил внимания на мою реплику. Он продолжал смотреть выжидающе, и только его большие зеленые глаза светились одобрением.

– Пойдемте.

И мы двинулись дальше плечом к плечу.

– Может, мой вопрос покажется вам неуместным или грубым, но я должен спросить, – мой новый знакомый прочистил горло.

А до меня легким ветерком донесся его аромат: запах кожи с тонкой ноткой терпкого парфюма.

В отличие от Райана, пахнувшего свежестью и юностью, Дэниел прямо-таки источал запах мужчины, обладающего опытом и силой, если так можно сказать. Это пугало и манило одновременно.

– Хотите спросить, как здесь оказался мой рисунок?

– Я… в общем, да, – он щелкнул затвором фотоаппарата возле одной из работ и виновато посмотрел на меня.

– Понимаю, – я кивнула. – Большинство из детей… из тех, кто рисовал для проекта, обречены. Некоторые умерли. Мне восемнадцать, и я должна была оказаться в их числе. Я тоже была при смерти. Буквально пару месяцев назад. Тогда я выглядела едва ли на четырнадцать. Высохшая, бледная – ходячий труп. Да и сейчас не намного лучше, – мы обменялись мимолетными взглядами. – Но мне повезло. Я получила шанс… и обрела надежду. Теперь я здорова. Или, по крайней мере, выгляжу таковой.

Дэниел остановился, чтобы внимательно, с ног до головы, оглядеть меня.

– Я… Я бы никогда не предположил…

От воспоминаний и тяжких дум шрам, разрезающий грудь пополам, слегка заколол.

– Поэтому я и рисовала угольным карандашом. Удобно делать это лежа. Не было сил стоять у мольберта и возиться с красками.

– Не буду спрашивать, что с тобой случилось, это совсем неэтично, – он прокашлялся с таким выражением лица, словно ему стало больно глотать. – Знаешь, почему меня привлек твой водопад Эмили?

– Почему?

– Я видел его однажды.

-14-

– И даже… не то чтобы однажды… – Дэниел задумчиво почесал лоб. – Я вырос в Сетле, оттуда полчаса езды до озера Малхэм. В детстве я с родителями ездил отдыхать в деревушку с одноименным названием на берегу озера. Красивое местечко, окруженное стенами из известняковой породы… с потоком воды, бегущим через всю деревню. Бывала в тех краях?

– Вроде нет.

– Мне нравилось гулять по окрестностям, я доходил до живописного ущелья с маленькими водопадами, вырубленного прямо в горном склоне и образованного водой из тающих ледников. Там еще есть извилистые гравийные дорожки…

– Водопады в ущелье? – перебила я.

Это заставило Дэниела остановиться.

– Да.

– Вы думаете, что на моем рисунке один из тех самых водопадов?

Его брови поползли вверх.

– Я почему-то решил, что ты рисовала его по памяти… Он очень похож на водопад Джанетс Фосс.

– Нет, – я пожала плечами и нахмурилась. – То есть… Я никогда не видела его, но, когда рисовала, он стоял перед глазами так отчетливо… Простите, звучит довольно странно…

Я мотнула головой, и мы двинулись дальше.

– Ничего, – Дэниел опять остановился и щелкнул одну из картин. – Но мне показалось, что я его узнал.

– Разве все водопады не похожи друг на друга? – усмехнулась я, отгоняя волнение.

– Твой напомнил мне о детстве, – его голос дрогнул. – И о родителях, которых больше нет.

– О, сожалею…

– Ничего, – он бросил на меня полный грусти взгляд. – Что с тобой, Эмили? Ты хромаешь.

Мужчина взял меня под локоть, и, только почувствовав поддержку, я осознала, что жгучая боль не дает мне опереться на ногу при ходьбе.

– Наверное, натерла.

– Бывает, – он без стеснения присел и осмотрел кожу выше моей пятки. – Да, нехорошо. Уже немного кровит, – осторожно ослабил и спустил опоясывающий щиколотку ремешок. – Вот так, – встал, оглянулся по сторонам. – Сиди здесь, Эмили. Сейчас я вернусь, – подвел меня к скамье, усадил и торопливо направился к трем молодым девушкам, которые поедали мороженое и скучали возле какой-то картины.

Я растерянно осмотрела ногу. Надо же, так заболталась, что не заметила, как стерла кожу в кровь. Еще и водопад: неужели он и правда реальный? Но где я могла его видеть раньше, чтобы подробно, вплоть до мелких деталей, изобразить на бумаге? В учебнике? По телевизору? Странным было и то, что я не помнила, как нарисовала его. Даже уставилась тогда непонимающе на готовую работу, чтобы изучить кое-какие штрихи, которые будто в трансе наносила, не отдавая себе отчета в том, что делаю.