Сердце в подарок (СИ)

— То-то же! Ты — моя гарантия на будущее, — важно кивает Клара и вскидывает ладони, вставая: — Не питай иллюзий, дитя. Придет день, и я призову тебя…

Кхе-кхе, что?!

— Не веришь? — Хитро щурится и беззаботно отмахивается. — Ну и ладно. Потом не говори, что я не предупреждала. Но вернёмся к нашим баранам. Ох, прости, проклятиям, — спохватывается «актриса», по достоинству оценив высоту, на которую взлетели мои брови. — Отдай, мне нужно подумать…

Она деловито выхватывает портрет у меня из рук и снова плюхается рядом. Посидев минутку, резво вскакивает и начинает кружить по комнате.

И пока Клара расхаживает по гостиной что-то монотонно бубня под нос, я, сама того не желая, прикрываю глаза, оживляя в памяти рисунок.

Эдвард вышел на удивление чудно: волшебное перо передало не только проклятия, но и тёплый блеск синих глаз, и рыжие задорные завитки, и легкую добрую улыбку на губах. Он улыбался как раньше: светло, открыто, искренне.

Ох, рыжий, рыжий…

Кто же ты? Неисправимый повеса, бесчестный распутник или человек, совершивший ошибку.

«А если я скажу, что раскаялся…»

***

Два года назад

— Лэд Тьер, посмотрите, это же… — Я самым неприличным образом подпрыгиваю на месте и тяну Эдварда за рукав.

Наша короткая прогулка по Дареву подходит к концу, когда я вижу вывеску и, забыв обо всем на свете, едва ли не силком затаскиваю рыжего в передвижной зоопарк.

— Да-да, лэди Сиал, это тот самый синейский медведь. Ну что, похож он на картинку в вашей книжке?

— Да. Боги, он огромный! И лохматый, и голубой… и-и такой милый…

— Это ещё маленький детеныш, — криво усмехается Эдвард, глядя, как я пританцовываю у магической сферы, внутри которой лениво развалился мохнатый представитель редкой живности.

Двадцать лет назад синейцы окончательно закрыли доступ на свои земли, прервав практически все связи с другими королевствами. И если раньше можно было спокойно путешествовать по замёрзшим топазово-голубым равнинам, изучать удивительные растения и животных, поражаться великолепию ледяных творений природы и купаться в знаменитых горячих источниках у горы Шуми, то сейчас всё, что осталось — картинки в детских сказках и малочисленные опусы первооткрывателей ледяного королевства.

И вот здесь, в Дареве, за тысячи миль от Синея, я вижу своими глазами настоящее воплощение зимнего чуда.

— Ма-аленький? Да он с меня ростом! — ахаю я, пожирая взглядом диковинку.

Ох, надеюсь ему там не холодно?

— Нет, — сухо смеётся Эдвард, — скорее, ему жарко.

Ой, я что вслух? Боги, стыдно-то как! Вроде почти семнадцатилетняя девица и свадьба на носу, а веду себя как маленький ребенок.

— А вот кое-кому следует укутаться получше, а то уже щёки покраснели от ветра, — мой шарф заботливо затягивают плотнее вокруг шеи и легонько касаются пальцем кончика носа.

— Ужас! — восклицаю я, хватаясь за лицо, и тут же исправляюсь: — Ой, то есть спасибо!

Сегодня у Эдварда свободный день, и я едва не лопаюсь от счастья от того, что мы гуляем вдвоем несколько часов подряд.

Мы видимся до обидного редко, урывками. Он возвращается очень поздно, когда я уже сплю. Хотя я мужественно караулю его в бордовой гостиной: из неё лучше всего видно главную дорогу к дому Тьер — я ведь живу там почти два месяца, готовясь к свадьбе.

Я сижу каждый вечер на уютном диванчике, попивая чай и выглядывая Эдварда, отчаянно борясь с дремотой и скукой, лениво пролистывая книги из обширной библиотеки лэда Эмиля. Но всё чаще засыпаю прямо там, подложив толстый том вместо подушки и даже не чувствую, когда рыжий уносит меня в комнату на втором этаже.

А утром Эдварда не застать. Его служба в королевском дворце начинается рано, и он уезжает ещё до рассвета. Каждый день я просыпаюсь в своей постели рывком, в надежде успеть, но глотаю лишь серую влажную пыль, что неспешно оседает в глубоких следах от подков на песчаной дорожке.

Тот год выдался для нас очень тяжёлым: сразу после помолвки Эдварда безвылазно заперли в четырёх стенах военной академии на целых полгода, готовя к защите, а потом ещё на три месяца отправили на учения, но зато он стал самым молодым капитаном королевской стражи. Я так им гордилась, прямо очень-очень.

В самом начале нашей разлуки я писала ему каждый день, и, наверное, зря. Отвлекала своей болтовней, судя по нечастым коротким письмам-запискам, в одной из которых он однажды попросил об отсрочке свадьбы.

«Глупая, надоедливая Мири! Довела-таки Эдварда своей назойливостью!» — рыдала я беззвучно, стараясь, чтобы слёзы не капали на бумагу.

Я, конечно же, согласилась. И терпеливо ждала Новогодья, когда у рыжего будут каникулы. Мы встретились в праздники и договорились… перенести дату свадьбы ещё на полгода, потому что манёвры, защита и новая должность.

Неожиданно папу выбрали главой городского совета в Агре, и он вернулся в родовое поместье вместе с мамой.

А я осталась в доме Тьеров на правах невесты. И прожив там всего неделю, взвыла от тоски. Находиться в Дареве без Эдварда было невыносимо, даже несмотря на трогательную заботу лэда Эмиля.

Я уехала на север вслед за родителями и не пожалела.