Сердце в подарок (СИ)

Мы гуляли по столице, лакомились пирожными в уютном кафе, катались на лодке по каналам, и вот сейчас он нежно обнимает меня, поправляет шарф и, несмотря на промозглый холод затяжной весны, я таю, как льдинка на солнце. Таю, чувствуя ласковое прикосновение его губ к щеке… к губам… м-м-м…

***

Настоящее время

— Ты вообще меня слушаешь? — возмущенное фырканье над ухом выдёргивает в реальность.

— Д-да…

— Ви-ижу, — злится Клара. — Опять витаешь в облаках. Думаешь, рыжий проникнется твоей великой жертвой и оценит?

— Не знаю…

Действительно не знаю. Он требовал прекратить лечение, а я не могу отступить. Не сейчас. Главное, не оставаться наедине. Больше не хочу, чтобы он обнимал меня, целовал…

Или хочу?

Задумчиво трогаю лицо. Забыв, что не одна, скольжу подушечками пальцев по губам, вспоминая его прикосновения. Лёгкие, невесомые, нежные.

— Безнадёжно…

Вздрогнув, поднимаю глаза.

— Мири, любят не сердцем, а этим… — Клара чувствительно стучит по моей макушке. — Глупое сердце — просто полый мешок, гоняющий кровь. Хорошо, — не дает возразить, — ещё источник магической силы, не более. Так что все эти ахи-охи, трепещущие декольте и прочая лирическая чушь к настоящим чувствам не имеет ни малейшего отношения.

— Ты — бессердечное чудовище! — констатирую я практически с восхищением.

— Нет, я сердечное, — самодовольно возражает Клара. — Очень сердечное. Иначе не стала бы возиться с этим… — она машет рукой с портретом. — Обещай, что не бросишься в омут с головой.

— Обещаю.

— Глупая, глупая, Мири! — подруга качает головой. — Да и я не лучше.

Глава 5

Клара доводит до экипажа, ждёт, пока я устроюсь на сидении, и торопливо суёт небольшую книгу в розовой обложке с цветочными завитками.

— Мне нужно время, — вздыхает, нервно разминая пальцы. — Я не знаю: может день, а может неделя. Прошу тебя, Мири, будь осторожнее. С любовным проклятием делай что хочешь, но паучье не трогай. Насколько я поняла, сейчас оно спит и ждёт своего часа. Если его разбудишь… — замолкает, хмурясь и кусая губы.

— Не переживай, до него я ещё не добралась.

— И слава богам! — облегченно выдыхает Клара и охлопывает себя по бокам, чтобы выудить из глубокого кармана халата пару крошечных пузырьков темного стекла. — Вот, из запасов отца. Три капли на стакан воды и будешь как новенькая. В книге немного теории, на всякий случай, только…

— Спрячу надёжно, — заверяю, быстро убирая подарки в ридикюль.

— Ты умница! А это… — мою ладонь перехватывают и на неё серебристой змейкой ложится тонкая цепочка. — Надевай её на рыжего, когда лечишь.

— Зачем?

— Я что, зря тебя похвалила? — фыркает Клара с загадочной усмешкой, обнимает крепко и отпускает, захлопывая дверцу. — Береги себя.

— И ты! — успеваю выкрикнуть, прежде чем та отскакивает от кареты и ныряет в дом. — Трогай, Бор! — Стучу концом зонтика в крышу и откидываюсь на изголовье.

Пора возвращаться. Лечение Клары отняло совсем немного сил, но откат накроет в любую минуту. Лихорадка, конечно, не проклятие, однако качественную головную боль способна обеспечить надолго. А мне ещё вечером с рыжим разбираться.

Клара настаивает, чтобы я не лезла к паучьему заклятию. Даже не собираюсь. Просто попробую осторожно разделить питающие потоки, ослабить тёмную паутину. Может тогда проклятие Эдварда удастся снять.

***

Весь оставшийся день безвылазно сижу в комнате, изучая Кларин фолиант. Рыжий не беспокоит, и это радует. Только Молли приносит подносы с едой, но они остаются нетронутыми: я слишком увлечена, чтобы отвлекаться на набивание живота.

Под легкомысленной обложкой, больше подходящей дамскому роману, оказалась занятная книга: «Краткая теория наложения тёмных проклятий».

И она только подтвердила мои опасения. Помимо магической энергии, чёрные маги не брезговали поживиться и жизненной. Да что там, практически любой человек мог использоваться ими в качестве бесперебойного источника силы.

Правда с небольшими оговорками. Все должно происходить незаметно и иметь естественный вид.

Книга сплошь и рядом пестрела поучительными историями о том, как некоторые глупые и жадные тёмные «дровосеки» топорно и резко обрубали эфирные и витальные потоки, одним махом пополняя собственный резерв. И горели на этом в отличии от «ювелиров».

О, те действовали не в пример осторожнее: аккуратно и нежно дырявили каналы и любовно формировали новые — тонкие, едва заметные ручейки-пуповины для своих артефактов.

Свежесозданные потоки крепко связывали с самыми яркими эмоциями для регулярной подпитки. Чёрные маги виртуозно доводили чувства проклятых до абсолютного максимума, раскачивая их на своеобразных «качелях».

На пике, когда человек не владел собой, уходя во все тяжкие — кормежка артефактов чистейшей силой или энергией, на спуске — короткий отдых, чтобы дать жертве собраться с духом. И так бесконечно… Точнее, до последнего вздоха жертвы.

А там уже новая не за горами.

Маги тьмы хитро играли с людскими пороками, безошибочно вычисляя те, к которым имелась наибольшая склонность.