Сердце в заложниках

Убрав телефон в карман, Оуэн снова обнимает меня, сгребая в охапку, и ободряюще бормочет:

– Сейчас, сейчас, потерпи еще немного…

Я стискиваю зубы, чтобы не заскулить от боли во всех ушибленных местах.

– Давай просто уедем, – тихо шепчу, хотя прекрасно осознаю, насколько глупа моя отчаянная мольба.

– Я бы хотел. – В голосе Оуэна звучит отголосок внутренней борьбы. – Но если этот ублюдок сбежит, никакого покоя он нам не даст. Наши должны скоро приехать… Черт возьми, у них же было столько времени…

Оуэн почти рычит, проговаривая последние слова. Я чувствую напряжение, сковавшее его тело, легкую нервную дрожь, которую он пытается скрыть. Представляю, как все это выглядело в глазах Паркера. Перевернутая машина, разбитое стекло, окровавленные подушки безопасности…

Наконец со стороны шоссе раздается шум нескольких машин. Оуэн обращается во внимание, в напряжении смотря вперед так, словно ожидает подвоха даже от прибывшей подмоги. Он жутко на взводе.

Агенты PJB окружают Карла, который к тому моменту уже приходит в себя и сдавленно стонет, держась за лицо. Наверное, это жестоко, но я не могу найти ни капли сострадания к дяде.

– Видишь, – едва слышно шепчет мне Оуэн, наклонив голову к моему виску. – Все закончилось. Теперь мы просто уедем…

Почему-то от этих слов в моей испепеленной груди наконец селится тепло. Мне хочется поверить в них всей душой. Но я, так же как и Оуэн по прибытии коллег, не чувствую никакого облегчения.

Глава 18: Ночь огня

Делайла

Мы едем куда-то в полном молчании. Возвращаться в мой дом слишком рискованно, а Оуэн обмолвился лишь о том, что согласовал с кем-то убежище на пару ночей, пока мы не придумаем что-то получше. Пользоваться отелями тоже опасно, нужно место потише, желательно безлюдное. Кто знает, какие связи есть у Карла.

Мы оба отключаем телефоны на случай слежки. В моем случае это не самая большая потеря, а вот насчет Оуэна я немного переживаю. Энджи ведь с ума сойдет от тревоги… хотя она должна понимать.

У нас обоих головы полны тяжелых размышлений, на разговоры просто нет сил. Оуэн лишь кладет ладонь на мое бедро в знак молчаливой поддержки и ласки, и это прикосновение помогает заглушить хоровод мыслей, от которых хочется свернуться клубком и сжаться в атом.

Что будет дальше? Вероятно, ничего легкого и ничего прекрасного. Ничего, похожего на лакомый хеппи-энд. Стараюсь не накручивать себя понапрасну, но обмануть собственные ощущения не могу.

Я чувствую, что нам с Оуэном нужно поговорить. И решаю начать хоть с чего-то, лишь бы нарушить тяжелую тишину:

– Как… машина?

– М? – Оуэн не отвлекается от дороги, вопросительно приподняв бровь.

– После того, как стреляли. Там же, наверное, весь бок в решето…

Да уж, не лучшая тема для разговора сейчас, но почему-то только это и пришло мне в голову.

– Восстановили, – как-то рассеянно отзывается Оуэн. – Отремонтировали за пару недель. Я думал, она только на утилизацию, а оно вон как… Правда, почти весь бок новый. Честно, за такие деньги можно было и новую взять.

Он чуть усмехается. Видеть в Оуэне что-то привычное, живое, присущее ему – моя маленькая награда за весь пережитый ужас. Я сбита с толку, раздавлена произошедшем. Абсолютно потеряна в своих представлениях даже о ближайшем будущем. Но сейчас, видя, как Оуэн улыбается своей фирменной улыбкой, я нахожу в этом утешение и облегчение.

Он на мгновение отвлекается от дороги и кидает на меня взгляд.

– Почему ты прогнала меня тогда? – вдруг спрашивает он напрямую. – Я долго думал об этом… и мне все больше кажется, что дело было не только в информации о Карле и перестрелке. – Оуэн тут же морщится и добавляет уже тише: – Черт, мне очень жаль… правда…

– Можем засчитать это как извинения, – чуть улыбаюсь я.

Оуэн задерживает на мне взгляд на пару мгновений дольше, чем позволяют соображения безопасности.

– Прости меня. – В его словах звучит хрупкая, полная раскаяния искренность. – Слов не хватит, чтобы выразить, насколько сильно я себя презираю за всю эту фигню, но… я не смог бы поступить иначе.

Отчасти я его понимаю. Злиться или обижаться желания нет, однако на душе остается саднящее, тревожное чувство. Как горькое послевкусие.

– Ты не ответила на мой вопрос, – осторожно замечает Оуэн. – Что именно толкнуло тебя к решению разорвать все?

Я набираю в грудь побольше воздуха, чтобы выдать все как на духу. Подбирать слова и выражения просто нет сил, поэтому я искренна настолько, насколько это вообще возможно.

– Энджи в тот день рассказала мне не только о Карле. Если кратко, она намекнула, что все, что было между нами раньше, – это лишь часть твоей работы, необходимость для выполнения задачи. Что многое из этого… было только ради охоты на Мерфи.

Брови Оуэна взлетают вверх, а рот невольно приоткрывается. Он молчит несколько секунд, а после вдруг разрывается хохотом.

– И ты ей поверила? – сквозь смех спрашивает Оуэн.

Он замолкает, заметив мой серьезный стальной взгляд. Что ж, ему больше не смешно.