Сердце в заложниках

Спустя полчаса, когда дыхание Оуэна наконец выравнивается, Хартман аккуратно садится рядом со мной. Пока я растерянно смотрю перед собой, он достает кусок бинта и смачивает его антисептиком. Молча, уже ничего не спрашивая, Хартман берет мою руку и подносит ее запястьем к себе.

Только сейчас я замечаю кровоточащие ссадины на ребрах ладоней и запястьях, а теперь еще и след от недавнего укуса. Боже, почему я отделалась так легко?.. Почему я не на месте Оуэна?..

Хартман аккуратно прижимает к ссадинам бинт, пропитанный антисептиком. Я терплю сильное жжение молча, после всего произошедшего это кажется такой ерундой…

– Он же будет жить?.. – шепотом спрашиваю я, никак не находя в себе сил отвести взгляд от Оуэна. Кажется, стоит мне на секунду закрыть глаза, как его дыхание снова оборвется.

Хартман долго молчит, смотря куда-то вперед. Мне никогда не догадаться, о чем он думает.

– Будет, Дэй. Будет. Он тебя здесь не оставит.

Взяв чистый бинт, я смачиваю его почти закончившимся антисептиком. Хартман смотрит на меня так же растерянно, как и я парой минут ранее – на него.

– Позаботься о себе, – тихо говорю я, протянув ему бинт. – Энджи будет рвать и метать, если ты вернешься к ней в таком потрепанном виде.

На его лице отражается секундное отрицание, но оно сменяется уязвленным, трогательным выражением. Почему-то я рада, что Хартман не считает меня тем человеком, от которого стоит скрывать что-то личное.

Несколькими минутами позже я вдруг выдыхаю:

– Научи меня.

Хартман с непониманием оборачивается ко мне, отвлекаясь от промывания ссадин. Я смотрю ему в глаза требовательно, упрямо.

– Проведи со мной тренировки. Я хочу не уступать вам. Оуэн еще долго не сможет меня тренировать, и пока ты с нами… научи меня. Всему, что понадобится, чтобы быть наравне с ним. Всему, чему успеешь.

В серьезных темных глазах Хартмана я нахожу одобрение.

А еще – уважение.

Оуэн

За всю свою жизнь я лишь дважды вырывал себя из лап смерти.

Первый раз – когда провалил одно из своих заданий. Мне было всего девятнадцать. Горячая голова, слабоумие и отвага. Ну а если серьезно: отчаянное желание выслужиться и схватить все звезды с неба себе на отличительные значки.

Второй раз – сегодня.

Опасности окружали меня всегда. Можно по пальцам пересчитать дни, когда мне абсолютно ничего не угрожало, и это будут дни моих непродолжительных отпусков.

Вот так серьезно я влипаю лишь во второй раз. Так, чтобы остро ощутить – я смертен. Нет никакого моря, которое было бы мне по колено. Я – не супергерой. А PJB – не понтовая организация суперагентов из фильмов. И всех, кто оказывается в длиннющем списке ее врагов, PJB убирает вне зависимости от былых заслуг. Хоть одним из лучших ее бойцов.

Я вгрызался в жизнь на протяжении всех долгих часов, пока худшее не осталось позади. Снова и снова, приходя в себя, я повторял себе мысленно одно и то же слово, которое было для меня топливом, позволяющим бороться дальше.

Делайла.

Каждый раз, когда я прихожу в себя, я вижу ее рядом. Неизменно, постоянно. Ее руки касаются моего лица, голос пробуждает сознание, и я цепляюсь, цепляюсь, словно ползу по бесконечной веревочной лестнице вверх, к ней.

Не могу оставить ее. Мне необходимо выкарабкаться, и никак иначе. Я не позволяю себе даже в лихорадочном бреду допустить мысль о том, что просто сдохну здесь. Как бы ужасно ни было.

Я не имею права.

В конце концов именно это меня и спасает.

Несколько дней нам приходится переждать в заброшенном здании, прежде чем я могу передвигаться хотя бы с чьей-то помощью без риска, что швы разойдутся. Я храбрюсь, стараюсь выглядеть намного лучше, чем чувствую на самом деле, но Делайлу, ожидаемо, такими очевидными трюками не убедить.

Следующую неделю мы проводим в бегах. Добраться до парома, отправляющегося на Кубу, нам не удается – агенты PJB контролируют ключевые транспортные артерии всех штатов. Мы перемещаемся по югу Флориды, пытаясь отыскать все новые и новые маршруты пересечения границы, но на этот счет нас подводят либо наши немногочисленные связи, либо преследование со стороны PJB.

За это время нам приходится сменить пять городов, отчего к концу вынужденного путешествия почти ни у кого не остается сил. Мы вымотаны не только физически, но и морально – надежда найти надежное укрытие все больше тает с каждым новым днем. Раны на моем теле заживают слишком медленно, и меня это злит. Ненавижу чувствовать себя в чем-то ограниченным.

Хартману все так же приходится по нескольку раз в день осматривать и обрабатывать швы, а Делайлу, наоборот, утешает, что заживление проходит без особых проблем и осложнений. Но мне нужно быстрее.

Я часто замечаю, как Хартман тренирует Делайлу. Он обучает ее базовым приемам, рассказывает о классических упражнениях для поддержания тонуса тела, контролирует их выполнение. Порой у нас нет времени, чтобы поесть, но Делайла тратит все свободные минуты хотя бы на самые простые упражнения для мышц рук. Я горжусь ею. Чертовски сильно горжусь и понимаю, зачем ей нужны такие тренировки.