Сердце Ведьмы

Всего несколько дней спустя боги снова потревожили её покой – в этот раз прибегнув к помощи двух огромных чёрных воронов. Птицы внезапно опустились на ветку прямо перед Ангербодой и волчицей, преграждая им путь.

– Ты, – прокаркал один. – Ведьма.

– Асам требуется твоя помощь, – добавил другой.

Волчица зарычала на них, но Ангербода лишь испустила многострадальный вздох человека, которого сжигали, закалывали, убивали, предавали, терзали ради сведений, возвращали из блаженного небытия и другими способами всячески портили жизнь – и всё это делали те, что однажды ночью похитили её детей. Неужели они никогда не оставят меня в покое?

Если боги всесильны, зачем им я?

– Не знала, что Один посылает своих воронов как вестников, – сказала Ангербода птицам, которых звали Хугин и Мунин, Мысль и Память. Каждый день они облетали Девять Миров, затем возвращались и рассказывали своему хозяину обо всём, что видели. – Думалось мне, что в вашей работе всё должно быть наоборот.

– Нужна услуга, – каркнул Хугин, – тому, чью смерть ты сама предсказала.

Ангербода замерла.

– Речь о Бальдре?

Мунин кивнул головой, подтверждая её подозрения.

– Он погиб от руки твоего мужа.

– У меня нет мужа, – заявила им Ангербода, как и Скади раньше, но остановилась: – Подождите-ка, Локи убил Бальдра?

Это не то, что мне открылось, – его брат Хёд должен был убить Сияющего бога. Вовсе не Локи.

Она нахмурилась.

Я видела… видела, как Хёд выстрелил стрелой из омелы в сердце Бальдра.

Но Хёд слеп.

А это значит, что кто-то должен был направлять его руку.

– Как это случилось? – спросила Ангербода.

– Сын Одина мечтал обрести вечный покой, но его мать, Фригг, взяла клятву со всего сущего во всех мирах не причинять ему вреда, – ответил Мунин.

– Все поклялись, кроме молодого побега омелы, из которого Локи-Обманщик сделал стрелу, чтобы Хёд убил своего брата, – продолжил Хугин.

«Один знал об омеле, – подумала Ангербода. – Если бы он и правда хотел предотвратить смерть Бальдра, то предупредил бы Фригг, чтобы та была особенно осторожна».

Но что-то всё равно не сходилось. Даже сама она сама не ведала, что Локи будет тем, кто убьёт Бальдра, так как же Один мог узнать? Неужели Локи подставили? И теперь накажут за преступление, которого он не совершал?

Глаза Ангербоды сузились.

– Вы лжёте. Локи повинен во многом, но убийство?..

– Окажи услугу невиновному, – вновь прокаркал Хугин, словно и не слышал её предыдущей фразы.

Колдунья снова вздохнула. Вот что бывает, когда пытаешься спорить с птицами.

– С чем именно я должна помочь асам?

– Спустить его погребальный костер в воду, – сказал Хугин. – Ладья не двигается с места. Даже Тор не преуспел. Асы боятся, что она заколдована.

– Тебе обеспечена безопасность, – закончил Мунин.

– Следуй за нами, Хюрроккин, – хором карнули вороны и, перелетев на следующую ветку, обернулись и выжидающе посмотрели на неё.

Ангербода подняла брови и повернулась к волчице.

– Хюрроккин. Ты это слышала? «Закопчённая от огня». Это что-то новенькое.

В ответ её спутница издала звук, пугающе близкий к насмешливому фырканью.

– Но мы же не собираемся им помогать, правда?

– Безусловно, у меня нет ни малейшего желания снова ступать на землю Асгарда или оказывать богам какие-то услуги. Но не могу отрицать, что испытываю искушение откликнуться на эту просьбу.

Волчица скептически посмотрела на неё.

– Зачем? У меня сложилось отчетливое ощущение, что ты – их последняя надежда…

– По моим собственным эгоистичным причинам, – ответила Ангербода, укрывая тележку за деревьями. Когда она была достаточно надёжно припрятана, ведьма сунула свою трость в пасть волчицы, где та тотчас превратилась в поводья. – Чтобы увидеть собственными глазами, как чувствует себя Один, когда у него отнимают любимого сына. Чтобы полюбоваться, как он скорбит, после всего, что со мной сделал.

– Но он знал, что это произойдёт, и не стал этому препятствовать, – справедливо заметила волчица.

– Но это не значит, что ему чуждо горе. – Ангербода забралась на спину волчицы. – Да и когда ещё ты побываешь на похоронах бога?