Сердце Ведьмы

– Нужно осуществить это поскорее. Сегодня вечером, если сможешь. И покончить с этим. Три года почти истекли – ты ведь не хочешь, чтобы кто-то другой добрался до него первым.

Ангербода поняла, что этими словами Скади принимает её решение.

– Куда они его увезли?

Тот ночью, после того как подруга крепко уснула, Ангербода ускользнула в сейд, не покидая безопасных объятий своей возлюбленной.

Если бы она не знала точно, куда идти, то не нашла бы пещеру; она была почти незаметна на фоне скалы, и только маленький выступ у входа и предательски узкая тропинка, ведущая к ней, выдавали её присутствие. Ведьма прошла по этой тропинке, вьющейся меж камней, поднялась на утёс и тихо вошла, и её распущенные волосы и ночная рубашка беззвучно развевались вокруг неё. Вниз, вниз… она шла в темноту, не чувствуя ни холода, ни сырости, несмотря на босые ноги, но зная, что обитатели пещеры должны чувствовать и то и другое, и ей было жаль их.

Однако Ангербода знала, что делать. Сначала она заключит сделку с Локи, и, если он согласится отправиться к Хель по её просьбе, она освободит его. Если же откажется, она будет искать другой способ достучаться до дочери и оставит его гнить здесь до тех пор, пока… ну, в любом случае ему суждено было освободиться, и Скади была права: с таким же успехом это могла сделать бывшая жена в обмен на то, что ей было нужно.

Но когда она добралась до самой пещеры, ожидавшая её сцена была намного хуже, чем то, что она видела в своих видениях, – к такому женщина просто оказалась не готова.

В тусклом свете горстки полупустых масляных жаровен, разбросанных внутри, она увидела Локи, без сознания, повисшего на цепях в центре, болезненно худого, настолько, что рёбра выпирали с каждым вздохом. Его колени были стёрты в кровь от долгого стояния на каменном полу, руки связаны железными оковами, прикреплёнными к стенам пещеры. Такие же оковы обвивали его плечи и грудь и тянулись к полу. На нём были только грязные штаны, оборванные на середине бёдер, грудь с трудом поднималась и опускалась.

Но это было ещё не самое худшее.

Его лицо. Всё, на что Ангербоде хватило самообладания, – это не отшатнуться в ужасе от свежей крови и волдырей, многочисленных старых шрамов, начинающихся от переносицы и тянущихся через обе щеки до самых ушей. Она могла проследить след каждой капли змеиного яда, что капала и стекала по его коже, как слёзы, оставляя за собой красные борозды, иногда попадая на грудь. Колдунья никогда прежде не видела его с бородой, потому что он всегда избавлялся от неё при помощи своих способностей к изменению облика, но теперь, когда у него не осталось на это сил, яд язвенными полосками расчертил жёсткую щетину, а вместе с ней разъел и кожу.

Наконец, Ангербода подняла свои мертвенно-белые глаза на змею над его головой. Та тоже уставилась на незванную гостью сверху вниз своими янтарными глазами, полными ненависти, и широко распахнула пасть. С обнажённых клыков вот-вот готовы были капнуть две огромные капли яда.

Ведьма ответила ей свирепым взглядом и со всей силой своей ярости мысленно пожелала, чтоб её голова резко свернулась в сторону. Змея замертво упала на пол.

Раздавшийся глухой стук не привёл Локи в чувство – но заставил кого-то пошевелиться в тени справа от ведьмы. Повернувшись, она увидела Сигюн, прислонившуюся к стене в отблеске одной из жаровен. Лицо женщины исказили изнеможение и горе, пока она шарила в темноте в поисках чаши – той самой, что держала над головой Локи, чтобы поймать яд змеи и дать ему передышку от боли.

«Она делала это на протяжении всего Фимбулвинтера, – подумала Ангербода. – Почти три долгих года».

– Я задремала всего на секунду. – Её голос звучал хрипло от долгого молчания. Она подобрала наконец чашу и начала подниматься – но замерла, заметив, кто был их посетителем.

Ведьма придвинулась ближе к Локи и настороженно посмотрела на асинью. Они виделись прежде лишь однажды, и теперь женщина ожидала криков, рыданий, обвинений.

Но встретила лишь спокойное смирение.

Сигюн с трудом поднялась на ноги, не сводя глаз с бывшей соперницы.

Когда она полностью встала, то распрямила плечи и откашлялась, и Ангербода с удивлением поняла, что она по крайней мере на три дюйма выше богини; вторая жена Локи была меньше, чем казалась с другой стороны ручья полтора века назад.

– Ты оказалась права, – наконец сказала Сигюн, – в том, что показала мне той ночью. Мой сыновья… Я пыталась укрыть их, когда Локи исчез, но боги всё равно нашли их, и они… они…

– Я знаю, – ответила колдунья, искоса взглянув на оковы Локи. Хотя они выглядели как железные, ей было известно, что их сотворили с помощью магии из гораздо более жуткого материала. – Мне не следовало говорить тебе того, что наговорила. С моей стороны было неправильно взваливать это знание на твои плечи, и я искренне сожалею о том, что так поступила.

– Я вынудила тебя, – пробормотала богиня, глядя на глиняную миску в своих руках. – Настолько я тогда разозлилась.