Сердце Ведьмы

Ёрмунганд ещё мгновение смотрел на них, прежде чем отпрянуть назад и издать гортанный крик, такой громкий, что даже скала под ними содрогнулась до самого основания. Ангербода и Локи вцепились друг в друга, чтобы удержаться на ногах, когда камни вокруг них стали раскалываться и посыпались в море.

Рёв Змея Мидгарда резко оборвался.

Съёжившись на выступе, Локи пробормотал Ангербоде уголком рта:

– Ну что ж, это будет либо трогательное семейное воссоединение, либо он разорвёт нас на куски. Пожалуйста, скажи, что ты предвидела подобное и у тебя есть план?

– У меня был план, но такого он не предполагал, – ответила женщина.

Змей, казалось, потерял к ним всякий интерес; он склонил голову влево, словно ожидая ответа на свой призыв. Когда он это сделал, Ангербода была поражена, увидев сбоку на черепе Ёрмунганда огромный, похожий на кратер шрам, точь-в-точь как её собственный. Она вспомнила рассказ Гимира о том, как Тор «отправился на рыбалку» в поисках Змея, используя голову быка в качестве приманки. В ходе схватки бог нанёс существу удар Мьёльниром, который должен был оказаться смертельным, – удар, очень похожий на тот, который Тор нанёс ей самой в ночь похищения её детей.

Гордость и ярость вспыхнули в груди Ангербоды, на мгновение потеснив страх.

Потребуется гораздо больше, чем молот, чтобы уничтожить нас раз и навсегда, не так ли, сын мой?

Никто из них не произносил ни слова. Ёрмунганд не шевелился. А потом на его призыв наконец отклинулись – вдали на береговой линии из-за скал показалась огромная мохнатая фигура и направилась к ним, с каждым шагом сотрясая землю.

Ангербода отступила от Локи, разинув рот, когда старший из сыновей приблизился к ним. Фенрир оказался в сто раз больше, чем в последний раз, когда она видела его, его мех стал темнее, морда вытянулась, а уж клыки…

Когда ведьма подошла к краю утёса, голова Ёрмунганда придвинулась к ней, сократив расстояние до нескольких футов, и их глаза оказались почти на одном уровне. Детский голосок произнес в голове Ангербоды:

– Братик.

На глаза женщины навернулись слёзы. Она протянула дрожащую руку, чтобы коснуться гладкой, влажной чешуи на морде сына; его огромные глаза закрылись, словно он наслаждался прикосновением другого существа после столь долгого пребывания на дне океана.

В полном одиночестве.

– Ты можешь говорить, – прошептала колдунья.

– Он старается изо всех сил, – ответил за Змея Фенрир голосом гораздо более глубоким, чем тот детский голос, который Ангербода слышала в своей голове целую вечность назад. Хотя волк всё ещё находился на некотором расстоянии от них, она могла слышать его громко и ясно. – Хорошо, что мы достаточно необычные, чтобы общаться мысленно, иначе мы оба могли сойти с ума в заключении.

– Сойти с ума, – повторил Ёрмунганд. – Мы оба.

– Я звала вас обоих. Вы хоть раз слышали меня? – слабым голосом произнесла ведьма. – Никто из вас ни разу мне не ответил, хотя я пыталась бесчисленное количество раз…

– Мы были вне твоей досягаемости. Вне чьей-либо досягаемости, – сказал Фенрир. – Может быть, из-за какого-то заклинания, наложенного богами, или нас просто упрятали слишком далеко.

Волк уже дошёл до них. Он был столь огромен, что сидел на скалистом берегу, а голова его находилась на одном уровне с тем выступом, где так опасно балансировали его родители.

– Давно не виделись, мама, – произнёс он, моргнув своими большими зелёными глазами.

– Мама, – эхом отозвался Ёрмунганд.

– Мне так жаль, – прошептала Ангербода со слезами на глазах. Это снова происходит… он станет упрекать меня так же, как и Хель. – Так жаль, что я не смогла их остановить.

Внезапно что-то массивное и розовое метнулось в её сторону, и прежде чем женщина успела опомниться, гигантский сын-волк лизнул её, и всё тело оказалось в слюне от одного только взмаха языка. Мгновение спустя Ёрмунганд наклонился вперёд и мягко ткнулся в неё своей огромной головой, точно так же, как он делал раньше, когда ещё мог обхватить её за шею, только на этот раз его нежность заставила ведьму пошатнуться.

– Ты ничего не могла сделать, – проговорил Фенрир.

Ангербода расплакалась бы от облегчения, если бы не была слишком занята вытиранием слюны и морской воды с лица и одежды.

Фенрир перевёл взгляд на Локи.

– Что же касается тебя, отец…

Колдунья встала перед Локи, загораживая его от их взглядов.

– Поверьте мне, сыновья мои. Ваш отец вынес достаточно страданий в последнее время. Я не буду просить простить его, но, по крайней мере, избавьте его от своего гнева.