Сердце Ведьмы

– Уверена, ты не хочешь прямо сейчас ввязываться со мной в перепалку, – произнесла Охотница, и её голос, низкий и опасный, в этот раз не просто намекал на смертоубийство, а не оставлял в нём никаких сомнений. – Я разорву тебя на части.

Взгляд Локи полыхнул ненавистью, настолько он был взбешён тем, что его собственные слова были брошены ему в лицо. Но он оглянулся на Ангербоду, которая уже обрела самообладание и смотрела на него сверху вниз, невозмутимо и не собираясь извиняться за произошедшее. Мужчина выглядел так, будто собирался что-то сказать, сделать ей выговор, но затем его взгляд переместился за её плечо, и его глаза расширились.

Ангербода тоже обернулась, чтобы понять, на что он смотрит, и ахнула, вспомнив – их дети здесь, и они присутствовали на протяжении всей этой кошмарной сцены. На какое-то ужасное мгновение ей показалось, что они сейчас отшатнутся от неё с теми же чувствами, что отражались в глазах Гёрд, – с ужасом и отвращением, – но нет, их внимание было приковано к отцу. По лицу Хель текли слезы, а Фенрир и Ёрмунганд смотрели на него с чем-то похожим на обиду.

Их не беспокоит то, что я сделала. Они знают, почему я так поступила.

Они слышали, что сказала Сигюн, и видят, как их отец уходит с ней.

Он разбил их сердца.

Ангербода встала перед своими детьми, опустив руки по бокам и сжав кулаки. Её платье было влажным спереди от длинных волос и промокло снизу, когда она бросилась в ручей. Она мрачно посмотрела на Локи и сказала:

– Иди.

Муж беспомощно потянулся к ней.

– Бода…

– Иди же.

Тогда он вышел из ручья на другой стороне, а Скади сняла с себя верхнюю тунику и протянула ему. Он накинул её, чтобы прикрыть наготу, и закинул руку Сигюн себе на плечо, а та, всхлипывая, прижалась к нему.

– Я видела, как она ушла вскоре после тебя, поэтому и сама покинула пир, опасаясь худшего, так как она взяла плащ, – сказала Скади ледяным голосом, но так тихо, что Ангербода почти не слышала её слов.

– Похоже, твои опасения оказались верными, – ответил он таким же тоном.

– Если кто-то спросит, я, возможно, вернусь сегодня вечером. А может, и нет. – Скади бросила взгляд через ручей, а затем схватила его за воротник. Она была с ним одного роста, но гораздо сильнее. – Если тебе хоть немного небезразлична судьба Ангербоды и твоих детей, ты не сообщишь богам, где я. И ты не поведаешь им об этой ночи.

Локи стиснул зубы, но кивнул. Он оглянулся через плечо и встретился взглядом с колдуньей. Она первая отвела взгляд, и тогда он с Сигюн исчезли за деревьями.

Скади перешла ручей вброд, и некоторое время все молчали. Ангербода понимала, что их обеих терзает множество вопросов, и была благодарна, что ни одна из них не стала их озвучивать именно сейчас.

Затем колдунья решилась заговорить первой, и её голос надломился:

– Скади, Гёрд, спасибо вам за всё. Но сегодня я хотела бы остаться наедине с детьми. Вы можете заночевать у нас – как я и раньше предлагала Гёрд, но, если вы останетесь, мы вчетвером ляжем снаружи.

– Ангербода… – начала было Гёрд слабым голосом. Теперь она казалась скорее не испуганной, а расстроенной. Девушка подобрала платье, в котором прибыл Локи, а потом, раздеваясь, отбросил в сторону, и протянула его ведьме, чтобы она вытерлась. – Мы…

Но Скади положила руку на плечо кузине и заявила:

– Это мы будем спать на поляне, а вы ложитесь в пещере. Нам просто нужны меха, чтобы устроиться, вот и всё.

Ангербода опустилась на колени, чтобы поднять дочь. Руками Хель крепко обхватила её шею, а ногами – за талию. Она плакала, уткнувшись во влажные волосы матери. Затем женщина положила одну руку на голову Фенрира, а другую – на голову Ёрмунганда и сказала:

– Пойдём домой.

Скади и Гёрд устроились на поляне, как и сказали, а в пещере Ангербода сменила мокрую одежду и свернулась калачиком на кровати вместе со своими тремя детьми. Хель приникла к ней, уткнувшись лицом в грудь, Фенрир прижался к Хель, а Ёрмунганд практически обернулся вокруг всех, устроив голову рядом с братом и сестрой. Он все ещё не умел говорить, но его зелёные глаза были печальны.

– Она сказала, что мои братья – чудовища, – прошептала Хель, сжимая фигурку волка и нервно проводя маленькими пальчиками по затёртым, пожёванным деталям морды. – Я тоже чудовище, мама?

– Конечно, нет. Никто из вас, – ответила Ангербода и поцеловала её в лоб, приглаживая чёрные волосы. – Никогда в это не верь.

– И папа тоже так сказал. Он сам сказал, что мы чудовища, – мрачно произнёс Фенрир у них в головах.

– Он этого не делал, – проворчала девочка. – Папа никогда бы так не поступил!