Сердце внаём

Мы стояли у зеркала, и между нами был всего один шаг, чтобы подойти и соединиться. Она ждала, ждала этого. Ждала, несмотря на то что накануне я оскорбил ее, оскорбил в ней человека, хуже – женщину! Но я и не думал мириться: меня вполне устраивало положение перелетной птицы – там плохо, сюда прибежишь, здесь худо – туда заторопишься. Я еще раз свистнул (очень неумело и по-мальчишески) и шагнул к выходу. Анна встрепенулась, подалась к двери и как-то неестественно застыла на полпути. Она сжалась и вдруг… посмотрела на меня. Недолго так смотрела и отвела глаза в сторону. Впрочем, не в сторону, а тоже как-то наполовину, чтобы можно было снова посмотреть, если появится возможность… Никогда не забуду ее взгляд. Чего там только не было! И упрек, и смирение, и благодарность за прошлое, за то прошлое, когда я был не таким… А вот ненависти не было, и проклятия не было. Она, казалось, благословляла меня на будущую жизнь – без нее, она заботилась о том, каково будет мне, когда рухнет опора. Я уже открывал дверь, а глаза ее все твердили: “Глупый… Глупый… Ну куда же ты? Разве там ждут, как я?..”

Тот день не удался весь, с утра до позднего вечера. Сплошь одни гротески, и сумбуры, и самые причудливые сплетения обстоятельств. У меня под конец появилось ощущение, что иначе, как через эти обстоятельства, мое несчастье и не смогло бы проявиться. Я, видимо, и сам не понял бы его тогда в должной мере… Сначала на лестнице ко мне прицепился привратник – утренний сменщик Риты: заплатил ли я за квартиру? Я ответил, что заплатил, и хотел идти дальше, но он форменным образом преградил дорогу и стал внимательно изучать длинный список. Потом сказал, что меня здесь действительно нет, но чтобы я ни в коем случае в следующий раз не забыл заплатить, а то могут быть неприятности. Я опять хотел пройти, однако он все так же твердо стоял на дороге, и только когда наверху хлопнула какая-то дверь, устремился туда – узнать, исполнил ли свой долг тот съемщик. Я облегченно вздохнул и быстро спустился вниз, но тут вспомнил, что в спешке не захватил из дому очки. Вот бы вернуться: и предлог есть, и время еще… Но постоял, постоял, да и пошел к метро. Чего подниматься лишний раз? Ноги-то не казенные…

У лотка с цветами новое приключение: за букетик цикломен торговец содрал с меня большие деньги и не отдал сдачу. В таких местах я никогда не торговался, а тут надо ж – взбрело: стою около него прямо с протянутой рукой. Он высыпал сдачу в ладонь – свысока так, с прищуром. Торговки, его соседки, хихикали и шептались. Воображаю, что они говорили… Сей эпизод почему-то вывел меня из равновесия, и все вокруг стало раздражать. И цикломены показались какими-то подержанными – пожалел, зачем их купил, а не обошел как следует весь ряд. Пропало и горячее желание идти к Стелле – лень какая-то. И сомнения тоже возникли: а вдруг ее нет? вдруг ушла куда-нибудь? вдруг меланхолия? Этих “вдруг” накопилось столько, что мало-помалу меня охватил страх. Не знаю, было ли то предчувствие, или просто дурное настроение, или остатки вчерашней, необычной ссоры с Анной… В душе я успокаивался (и одновременно раздражался) тем, что страх относился не к Анне, а к Стелле. Но с уверенностью я не мог сказать и этого: он бился во мне, как в клетке, клокотал по всему телу, и если бы ему дали вырваться наружу, он, пожалуй, растекся бы по мостовой огромным зловонным пятном. Я даже опустился на скамейку, хотя рисковал опоздать и навлечь на себя гнев. Несколько раз подмывало зайти в автомат и позвонить домой. Я уже порылся в кармане, ища монетку, но в ту же минуту оглушительный свисток заставил меня застыть на месте: оказывается, свои треволнения я разбирал посреди проезжей части, под красный свет. Вся мелочь ушла на штраф, – видимо, в оплату нудных поучений, и звонить сразу расхотелось. Зато затревожила другая забота: как бы не опоздать. Часы торопили, и вновь вспыхнувшие опасения – дома ли? не передумала ли? в настроении ли? – теперь не останавливали, а, наоборот, подхлестывали, удесятеряли шаг. Вприпрыжку, забыв о прохожих и своем возрасте, спешил я, словно мальчик, которому взрослая тетенька втайне от мамы посулила показать что-то запретно-соблазнительное…