Сердце зимы

Потом женщина сама нанесла удар, и Синдани испытала вторичное потрясение. Она оказалась сильнее, чем была Синдани до того, как попала к Элфин и Илфин! Это невозможно – не существовало женщины, которая могла быть сильнее. Значит, у нее есть какой-то ангриал. Потрясение длилось лишь мгновение – и это мгновение ушло на то, чтобы рассечь потоки светловолосой. Она не знала, как их выворачивать, как их обращать. Пожалуй, этого небольшого преимущества Синдани хватит. Она должна увидеть, как умрет Льюс Тэрин! Светловолосая женщина пошатнулась, когда ее хлестнуло обрезанными потоками, но, еще переступая после удара с ноги на ногу, она вновь направила Силу. Синдани с рычанием отразила атаку, и земля у них под ногами заходила ходуном. Она должна увидеть, как он умрет! Должна!

Высокий холм находился не очень близко от отпирающего ключа, но тот все равно сиял в голове Могидин так ярко, что она изнывала от нестерпимого желания хотя бы прикоснуться к столь безмерному потоку саидар. Какой восторг, наверное, ощущать такую мощь, и даже тысячную его часть. Она изнывала от желания, но дальше этой выгодной высотки, поросшей леском, заходить не намеревалась. Только одна угроза – руки Моридина, гладящие ее кор’совру, – заставила ее вообще Переместиться сюда, и она, как могла, оттягивала этот момент, молилась, чтобы все было кончено раньше, чем ее вынудят отправиться к месту битвы. Могидин всегда действовала из-за угла, под покровом тайны, но, едва она появилась тут, как ей сразу пришлось уклоняться от атаки. А в разных концах раскинувшегося перед Могидин леса под полуденным солнцем сверкали молнии и вспыхивало пламя – сплетенные из саидар и из того, что, по-видимому, было саидин. Над горящими купами деревьев поднимались столбы черного дыма, то и дело раздавался грохот взрывов.

Кто сражается, кто жив, кто умер – это было безразлично Могидин. За исключением одного: ей было бы приятно, если бы погибла Синдани или Грендаль. А лучше обе. Могидин же – нет, она не станет бросаться в гущу битвы. Если бы ей показалось мало развернувшегося по всему лесу сражения, ее остановило бы то, что она увидела за сияющим ключом доступа. Колоссальный приплюснутый купол черноты над лесом – как будто ночь обратилась в камень. Могидин вздрогнула, когда по темной поверхности пробежала рябь и купол заметно приподнялся. Что бы это ни было, приближаться к куполу еще хотя бы на шаг – чистое безумие. Моридин никак не сможет узнать, что она тут делает… или не делает.

Отступив на противоположный край вершины, подальше от сияющего ключа и странного купола, Могидин села и занялась тем, чем так часто занималась в прошлом. Наблюдать из тени и ждать – чтобы выжить.

Мысленно Ранд кричал. Он был уверен, что кричит, что кричит и Льюс Тэрин, но в реве не слышал никаких голосов. Мерзкий океан порчи бешеным потоком несся сквозь него, грохоча от яростного напора. Приливы скверны обрушивались на него громадными волнами. На него набрасывались беснующиеся ураганы грязи. Он понимал, что единственная причина, почему он до сих пор не отпустил Силу, – это порча. Саидин могла изменяться каждый миг, могла ослеплять, могла убить его – и он даже понять этого не успел бы. Гнилостное половодье затопило все прочее, и он цеплялся, как мог, чтобы удержаться, не дать ему унести себя. Порча перемещалась. Сейчас важно только это. Он должен держаться!

– Мин, что ты скажешь? – Кадсуане, несмотря на усталость, еще находила в себе силы стоять. Кто угодно устал бы, держа такой щит весь день напролет.

Какое-то время атак на холм не было, и вообще казалось, что активно направляют Силу только Найнив и мальчик. Во всяком случае, так подсказывали Кадсуане ее ощущения. Элза расхаживала по гребню холма, описывая круги без счета, она по-прежнему находилась в соединении с Мерисой и Джахаром, но ей сейчас нечего было делать, кроме как внимательно разглядывать окрестные холмы. Джахар сидел на камне, у него под рукой слабо светился Калландор. Мериса сидела на земле рядом с Джахаром, положив голову ему на колено, и он гладил ее по волосам.

– Ну, Мин? – настойчиво окликнула девушку Кадсуане.

Та подняла на нее сердитый взгляд. Они с Харине сидели в маленькой ложбинке на каменистой вершине – их загнали сюда Томас с Моадом. Хорошо хоть у мужчин хватило ума понять и принять то, что в этой битве им места нет. Харине угрюмо смотрела исподлобья, и мужчинам не раз и не два приходилось удерживать Мин, порывавшуюся кинуться к юному ал’Тору. Они даже были вынуждены отобрать у нее ножи – после того, как она попыталась порезать их своим оружием.

– Я знаю, что он жив, – пробурчала девушка, – и думаю, что ему больно. Только если и я уже чувствую, что ему больно, значит он от боли просто умирает. Пустите меня к нему.

– Сейчас ты ему только помешаешь.