Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Начальник штаба добыл. Прежде чернильник служил в разных местах, главным образом по гарнизонам. С горниками дела не имел, они без письменных столов и нарукавников обходятся, а Вирстен скорей от супа, чем от этой красоты откажется. Дальше идет генерал-интендант и мечта баталиста фок Неффе-ур-Фрохеамсел, и это еще не конец. До конца я имечко так и не выучил, благо его обладатель отзывается на фок Неффе-ур-Фрохеамсел. Внешность на удивление бравая, можно сказать — геройская, похоже, лучшие в армии усы, брови и желудок. Шляпу точно переварит, а то и сапоги, вот за шпоры не поручусь. Фок Неффе — родня Зильбершванфлоссе, достаточно дальняя, но для протекции хватило. Поводов для отстранения не давал, воровство удерживает в допустимых рамках, сам тоже не зарывается, а уж любезности — лопатой греби. Я от него через раз слышу, сколь он уважает славный род Фельсенбургов и его наследника в том числе. Конник… фок Хеллештерн обмолвился, что от его семейки повелитель фуража тоже в восторге.

— Что-то мне захотелось назад, к «быкодерам», — не удержался Арно. — Руппи, я думал, ты с худшего начал, и мы тихохонько дойдем до Рейфера. Как он, кстати?

— Если придется драться на здешних позициях, возглавит правое крыло. Бруно мне, само собой, не докладывает, но вроде бы там будет опаснее всего.

— Опаснее всего для вас будут праздники, — напомнил Придд. — Мне показалось, или вы господину фок Неффе-ур-Фрохеамселу не слишком доверяете?

— Ты запомнил эту жуть?! — восхитился Савиньяк. — Вот так сразу и запомнил?

— В нашем роду случались не менее сложные имена, — объяснил фрошер. — И все же, генерал-интендант вам подозрителен?

— Сам не знаю… — Нужно собраться и объяснить! Объяснишь другому, сам поймешь. — Тошно мне бывает часто, но из-за чего, не пойму, перед рейдом и во время встречи с Оксхоллом было иначе. То, что к китовникам наладились именно интендантские, может быть совпадением. То, что мне не нравятся усы, не значит вообще ничего. «Львы», в смысле адрианианцы, фок Неффе не подозревают, Рейфер с Хеллештерном тоже, им скорее Вирстена удавить хочется, но это другое.

— Кстати, Руперт, вам в последнее время не снилось что-то странное?

— В каком смысле? — растерялся Фельсенбург, наспех припоминая хоть чем-то примечательные сны. — Перед тем, как нас прихватили возле топей, я на кошке скакал и пытался понять, как такое вышло, а чаще всего мне елки снятся.

— Мелкошишечные? — уточнил со смешком Арно. — Или остроконечные?

— Откуда мне знать, елки и елки. В Фельсенбурге ими все горы заросли, наверное, потому мы их на герб и взяли.

— А в ночь на тринадцатый день вам ничего примечательного не снилось? — Придда с мысли елками не сбить, и пушками, похоже, тоже. — Постарайтесь припомнить.

— Вроде нет, а что такое?

— Несколько человек, в том числе мы с Арно, одновременно видели довольно своеобразные вещи.

— Я не видел. — Непонятно с чего стало обидно, так было у моста, когда ушла ведьма. — Всё, лагерь мы обогнули, дальше нам вдоль реки. Бруно устроился в Бархатном форте, он и год назад тут праздновал. Вроде бы шли вперед, и успешно шли, а вернулись, будто и не было ничего!

— К сожалению, было, — фрошер смотрел на припорошенные снегом крыши. — Последние два года перевернули почти всё, почитавшееся незыблемым. Мы уже не мы, не те мы, которыми жили бы и умирали, достанься нам другое время. Простите, я не ко времени разговорился.

— Пустое, — вежливо начал Руппи и… вспомнил! — Мне тоже снилось! Именно в ту ночь… Я непонятно как очутился в Эйнрехте, в толпе. Кого-то я знал, кого-то — нет, некоторые уже умерли, я это помнил, но сейчас они были живы, и это не удивляло. Мы все были живы и стояли неподалеку от Липового парка, то есть я знал, где именно нахожусь, но видеть мог мало, потому что уже стемнело. Я думал о каких-то ключах, мне куда-то страшно не хотелось идти, но я понимал, что идти придется. И тут внезапно рядом отчетливо сказали: «Есть!», и сразу же на юге полыхнуло.

Однажды я видел, как на фрегате рванула крюйт-камера, вышло похоже, но много сильней. Небо багровело и не гасло, на нем четко, будто прорисованные, виднелись ветки — облетевшие, перекрученные… Все стояли и ждали, не пытались ни бежать, ни кричать, ни проверять оружие, а с юга что-то надвигалось. Не пожар, потому что горело по-прежнему в одном месте. Проснулся я сразу и никак не мог поверить, что ничего не случилось, а потом как-то забыл.

3

Тесть Стоунволла не сплоховал, да иначе и быть не могло — Томас никогда бы не предъявил уважаемому начальству хлипкую дрянь. Оставалось изготовить достаточное количество… а, пусть будет «иммортелей», испытать и презентовать дюжину по-варварски изукрашенных образцов Хайнриху. Ну и дожить до сего знаменательного момента, само собой.

— Вы дружны с вашим тестем? — для порядка осведомился Лионель, возвращая драгуну красу грядущих войн. Стоунволл свел брови, совсем уж с лету он не отвечал никогда.

— Я глубоко уважаю господина Балраша, — сообщил он, — мы друг друга понимаем, но я не стремлюсь проводить с ним свободное время.