Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Не сказал бы, что ручной кардинал — это так уж плохо, но Придд с Инголсом своими свидетельствами беднягу затоптали окончательно, да и с посланием к марагонцам паршиво вышло. Мне казалось, богословы знают, что делают.

— Вы-то сами этот бред видели?

— Именно что видел. Краем глаза, не до того было. Время появилось — разобрался; чушь, причем в самом деле пакостная. Агнию она, к слову сказать, не нравилась.

— Но он подписал.

— Потому что я велел, а вот доннервальдский епископ вдрызг с сычами из академии разругался и остался при своем мнении. Я с ним говорил — готовый кардинал, толковый, с норовом, но в руках себя держать умеет.

— Какая прелесть, как сказал бы Рокэ, — сощурилась Арлетта. — В Создателя сей муж норовистый верует?

— В Талиг он верует, — буркнул Рудольф. — И север знает, хоть и в Олларии восемь лет отслужил. Я понимаю, для Рокэ если не Сильвестр, то хоть камбала, только нельзя сейчас ставить кардиналом выпивоху и бездельника! В церковном смысле бездельника, как генерал Фукиано хорош, но генералов здесь хватает, так что пусть сидит в своей Варасте и вразумляет местных. Да ему и самому в нынешнее варево соваться вряд ли охота… После стольких-то лет! Про матушку его я и вовсе молчу, тут не в Сагранну, в Бирюзовые земли сбежишь!

— Бонифация я почти не помню. Маркиза Фукиано ужасна, в свое время наше семейство довольно изящно свалило разрыв моей почти помолвки на это обстоятельство, но старую ведьму можно держать на расстоянии. Обходитесь же вы здесь без супруги.

— Я — другое дело. — Рудольф остановился и по-бычьи наклонил голову, эту его позу графиня Савиньяк помнила. — Если Георгия будет при мне, сюда сбегутся и другие жены, особенно те, у которых дочки на выданье. Разводить в Старой Придде малый двор я не намерен — и дорого, и муторно, но увиливать я вам не дам.

— Рудольф, я не увиливаю. — Двор такая вещь, где-то да заведется, и очень похоже, что там, где Георгия… До возвращения Рокэ многие выжидали, теперь ринутся выказывать верноподданнические чувства. Алва на войне, с Бертрама где сядешь, там и слезешь, Рудольф не пускает, остается малолетний король в Ноймаре и его тетушка, урожденная принцесса Оллар…

— Вы не увиливаете, вы молчите.

— Мне трудно судить, лучше ли тот, кого я еще не знаю, того, кого я уже забыла.

— С епископом вы встретитесь послезавтра на приеме, но Гогенлоэ-то вы помните!

— О да.

— Рокэ заменил его на Фарнэби, сославшись на волю Фердинанда.

— В этом что-то есть, вы не находите?

— Гогенлоэ на пару с вашим братом, к слову сказать, до последнего пытался вытащить развоевавшегося байбака из ловушки. Потом они все же уехали. Ко мне. Разумеется, я вернул им должности, благо Фарнэби где-то болтался, а новый экстерриор оказался дрянью и предателем.

— Маркус болтался с королем до выходки Рокслея, потом уехал к себе, — напомнила графиня. — По словам известной вам госпожи Арамона, Фарнэби вел себя очень прилично. В частности, сцепился с мерзавцами, предлагавшими Фердинанду возглавить армию вместо Алвы.

— Ф-фу! — Рудольф вздохнул. — Опять его вечные отдарки, могло быть и хуже… Если б Рокэ пожертвовал Гогенлоэ ради Придда.

— Какая странная мысль.

— Придд не желает знать дядю. Из-за матери, полагаю.

— Подозреваю, мои мальчишки поступили бы именно так, но не подавать руки и лишать должности отнюдь не одно и то же.

— Именно! Если Фарнэби готов служить, я найду, куда его девать, но не за счет Гогенлоэ. Старыми друзьями и соратниками не разбрасываются.

— Я напишу, — пообещала Арлетта. — Кому? Рокэ? Ли? Бертраму?

— Всем, — обрадовал Ноймаринен. — Хорошо хоть в этом сошлись, вот бы вы еще и с преосвященным поладили.

— После Левия мне будет непросто. Я слишком часто вспоминаю кардинала, и отнюдь не потому… не только потому, что меня спас человек, который должен был спасать его высокопреосвященство и, очень может быть, спас бы. Левий варил шадди, копался в древностях, составлял гороскопы, говорил невозможные для клирика и эсператиста вещи. Он ни разу мне не проповедовал, очень хотел стать Эсперадором и терпеть не мог большинство своих собратьев, но он верил своему Адриану и служил тому, во что верил. Хуже того, спасший меня убийца тоже верует и тоже служит. Мне будет обидно, если кардинал Талига окажется вздевшим наперсный знак геренцием или экстерриором.

Глава 2 Талиг. Фалькерзи Гельбе 400-й год К.С. 22-й день Осенних Молний

1