Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Удачно, что вы там побывали. — Бруно ничего толком не сказал, но мозги-то на что? — В церкви, благо она не освящена, в три часа начнутся переговоры. Фрошеры нам за Гаезау заявили протест, старик сплавил их китовникам, но командующие — важные персоны, пока их помощники предварительно не договорятся, самим встречаться невместно. От Савиньяка… от маршала Лэкдеми будет какой-то генерал, от горников — младший фок Гетц, насчет эйнрехтцев — не знаю, но вряд ли они такое дело оставят без присмотра. Мы сами не участвуем, наше дело доставить к месту фрошеров и посредников, то есть фок Глауберозе и брата Ореста. Я со своей ротой их сопровождаю, с другой стороны тоже эскорт до полусотни уж не знаю кого. И мы, и они встаем на тракте каждый со своей стороны, не доезжая до церкви четверть хорны. Оговаривая условия, сошлись на том, что, кроме переговорщиков со свитами, никого ближе этого расстояния не окажется. Пока понятно?

— Да, — порой это трепло бывало кратким.

— Отберите два десятка своих, только тихо. Пойдете в рейтарских плащах, как доберемся, встанете позади рейтар, так, чтобы вас не заметили. Подходы с обеих сторон открытые, с погодой нам повезло, а солнце еще не сядет, видно будет далеко. Если начнутся безобразия, летите карьером к церкви, вытаскивайте, кого можно, хватайте пленного и назад. Вы быстрые и на голову, и на ногу, у китовников таких шустрых нет, пока они сообразят и подтянутся, вы должны уже оказаться за нашими спинами. Я буду на тракте. Вас пропустим, с погоней, если появится, поговорим.

— Ясно, — Штурриш больше не ерничал. — Только китовникам сейчас безобразить не с чего, им бы дурачков поохмурять.

Не с чего? Фридриху требовалось вытащить Бермессера, и в Эйнрехте объявился вездесущий молодой человек со светлыми глазами, на пути которого горели суды и погибали свидетели. Бруно требуется, чтобы на переговорах что-то пошло «не так», причем по вине «эйнрехтских предателей», и оно пойдет. Так пойдет, что Фельсенбургу придется принимать меры немедленно, ни с кем не советуясь и в своем стиле.

— Я сказал «если».

Каданец, наскоро щелкнув каблуками, убрался, и Руппи занялся рейтарами, с этими обошлось без объяснений: увидят драку, сообразят сами.

5

Не прилагая усилий, шагать вровень с Турагисом мог разве что конь; Карло приходилось почти бежать, но по сторонам маршал смотреть пытался. Другое дело, что смотреть скоро стало не на что: кроме главной лестницы и анфилады на втором этаже, где уцелели хотя бы люстры с плафонами, дом являл собой махровую казарму. Чисто, пусто, безлюдно и безлико, впрочем, что еще опальному вояке нужно? Кроме семьи.

— Вот, — стратег резко остановился у неожиданно яркой красной двери, — тут она, твоя драгоценность… По соседству с моими. Эй, там, открывайте!

Открыли сразу, но не Пьетро, а крутобедрая улыбчивая тетка в годах, с ходу удостоенная хозяйского щипка и счастливо хихикнувшая.

— Курка ты нухутская, — за щипком последовал шлепок, но «курка», видимо, будучи привычной, на ногах удержалась. — К госпоже жених пришел, так что марш к подружкам, а то язык, поди, шерстью оброс! Жених, заходи, пригнись только. Эй, лекарь! Почему тут у тебя не пищат? Непорядок.

— Госпожа Гирени уснула, — появившийся из-за желтой занавески Пьетро чуть улыбнулся. — Глубоко, но ненадолго, на таком сроке это обычное явление. При желании сон можно прервать, это не повредит ни матери, ни ребенку, но минут через двадцать госпожа проснется сама и будет чувствовать себя полностью отдохнувшей.

— Что и требуется, — громовым шепотом порадовался Турагис. — Вот ему… Давай, братец, показывай, как тут и что, да я пойду, своим орлам покажусь.

Гирени в желтом атласном платьице посапывала на узкой кушетке, обхватив подушку. Карло никогда еще не видел ее спящей, это было чудесно, и еще чудесней будет, когда девчурка проснется. Полностью отдохнувшей…

— Ну? — Хлопок по плечу застал залюбовавшегося маршала врасплох. — Будешь увиливать и дальше?

— Не буду, — совершенно искренне шепнул Карло. — Вы правы.

— То-то! Вечерком заодно и помолвку сбрызнем. Так… Даю тебе для устройства личных дел четыре… три часа с четвертью, потом при мне будешь. Пьетро, тебе здесь торчать нечего, пошли!

— Господин стратег, — безмятежно откликнулся врач, — сперва я должен объяснить господину маршалу… некоторые, вероятно, неизвестные ему вещи. Пользуясь случаем, прошу вашего разрешения после этого примкнуть к празднующим.

— Пострелять захотел? — в упор спросил Турагис. — Примыкай, плохому не научим!

— Благодарю стратега.

— После поблагодаришь, когда будет за что, а оно будет, и скоро. Сегодня с нами ужинаешь, начал постреливать, начинай и погуливать. Маршал, чтоб через три с четвертью был у меня! Под дверью парочку парней поставлю: и потревожить не дадут, и на место доставят. Ну, счастливо… нареченный!