Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Господин маршал, — монах, послушник, лекарь, вовсе незнамо кто, наклоняет голову, словно хочет поцеловать Гирени, — как только заботу о госпоже примут ваши люди, я вернусь в усадьбу.

— Какого?.. Пьетро, объясните!

— Чуть позже. Церковь порицает суеверия, но некоторые слуги ее избегают говорить о еще не сбывшемся. Если позволит Создатель, у обитателей усадьбы вскоре появятся неотложные дела. Большего я сейчас сказать не могу.

— Так не говорите! Только… для меня вина Турагиса, именно Турагиса, а не его… конюхов отнюдь не очевидна. Стратег сошел с ума, этим воспользовались.

— Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы судьбу стратега определили вы, окончательно убедившись в его вине или же невиновности.

— Господин маршал!

Из-за поворота выплывают исцеленный Фурис и, чтоб его, Микис. Ну это-то чучело здесь каким боком?! Хотя Гирени умелый слуга в самом деле нужней капрала.

— Господин командующий, — рапортует канцелярист, — все меры по обеспечению должных удобств для госпожи Гирени и подготовке штурма возмутительного разбойничьего гнезда приняты.

— Сударь, — тянет лапы Микис, — дозвольте принять девицу.

— Только осторожней! Она… спит.

— Мы все понимаем, это здешним пентюхам, что овцу тащить, что барышню, без разницы. Никакой деликатности…

— Мир вам.

Освобожденный от ноши Пьетро делает шаг назад, в рыжее горло оврага, и опускает капюшон. Тайны церкви… Раньше они казались чушью, вроде сказок о колдовстве и тайных любовниках императора. Колыхнулись ветки, и всё. Мышь, и та бы произвела больше шума, но Пьетро отнюдь не мышь. Плечи ноют все сильнее, в горле пересохло, но сейчас не до плеч и даже не до девочки.

— Фурис, мы штурмуем главное… гнездо одновременно с заречным.

Глава 5 Гайифа. Речная Усадьба Гельбе 400-й год К.С. 24-й день Осенних Молний

1

Это было чистоплюйством, но командовать штурмом со спины Солнышка Карло не смог. Пришлось требовать запасного коня — приведенный ординарцами гнедой родился в Кагете, но о предательстве напоминал и он: брошенный на милость Лисенка Курподай и проданный Хаммаил будто вылезли из притоптанного бурьяна и вцепились в стремена. Написать про них Баате, что ли?

Казар не собирался трогать тех, кто его примет, только бедняга Курподай, кажется, любил угробленных Адгемаром братьев… А, к Леворукому! К Леворукому, к Змею, к бешеным огурцам и дожихам, потом спросится за все и сразу, а сейчас надо делать дело, мерзкое, да куда денешься! Все готовы, остается дождаться обещанного выстрела или, если у Пьетро не выйдет, начать побоище по общему сигналу. Тут главный расчет на внезапность и быстроту, чтоб не опомнились. На первый взгляд, усадьба с ее оградой и вооруженными мушкетами защитниками для двух хороших полков на полтора укуса, но с полоумных станется резаться до последнего, а хорошие солдаты сейчас дороги. Во всех смыслах.

— Фурис, — окликнул маршал восседавшего на мышастой кобыле сподвижника, — когда сможе… Проклятье, забыл спросить, как вы себя чувствуете!

— Должным образом, — бывший писарь взял и… улыбнулся! — Я, знаете ли, никогда не страдал заболеванием, которое в некоторых кругах считается неизбежным спутником грамотности и усидчивости. Чтобы его избежать, нужно всего лишь должным образом нагружать ноги и начинать день со стакана мятной воды. В свою очередь приношу свои извинения за обман, но мне показалось правильным под благовидным предлогом увидеться с братом Пьетро. Злоумышленники, сделав на мой счет естественные, хоть и ошибочные выводы, сочли мое желание уединиться с врачом закономерным. Считаю нужным добавить, что симптомы заболевания я узнал от возмутительного субполковника Брацаса, что лишний раз доказывает как предопределенность победы праведных сил, так и отсутствие связи подразумеваемого заболевания с делопроизводством.

— Наверное, — пробормотал Карло, переводя взгляд на «заречное» логовище. Там пока все было тихо. Ха, а ведь для Гапзиса с Ламбросом, уже обложивших свою цель, «заречной» кажется главная усадьба.

— Я вас прервал. Как вы оцениваете расклад сил внутри поместья? Меня после парада сразу утащил… пригласил к себе стратег Турагис.

— Мой маршал, я бы советовал не называть этого человека по должности, подразумевающей наличие ощутимых заслуг перед отечеством.

— Если Турагис вожак этой сволочи, я назову его преступником, но стратегом до суда он быть не перестанет. Так что вы там рассмотрели?