Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Чтобы не кормить женихов тремя курами, а молочную кашу мы кушали у госпожи Кредон. Помнишь, ты говорила, что люди похожи на еду? Госпожа Кредон похожа на позавчерашнюю кашу с вареньем, маме там было очень скверно… Ты поняла про кашу?

— Нет, ведь я не знаю, что за крупу и молоко выбирала госпожа Кредон. Молочный вкус можно улучшить, если…

— Мелхен, — когда Селина смеялась, гоганни начинала улыбаться, — молочный вкус улучшить можно, а противных женихов — нет. Даже семью травами и одной жужелицей, поэтому мы скажем, что у нас только каша. И еще мы торопимся дошить Герарду рубашки, ведь он уходит на войну, а на войне все рвется и пачкается.

— Это так, — тихо сказала Мэллит, вспоминая Франциск-Вельде и пошедшее на бинты чужое приданое. Селина, закусив губу, вздохнула, и они стали смотреть на кота и смотрели, пока черно-белый, предвещая гостей, не спрыгнул на пол и не встал, вытянув морду к двери.

— Войдите, — разрешила подруга пока невидимому, и дверь открылась.

— Барышни, — доложила Бренда, — к вам полковник, то есть герцог. Который Придд. Очень извиняются, но вы обе им позарез нужны.

— Конечно, — Сэль свела брови, — иначе бы он не пришел. Нужно накрыть на стол. Мелхен, четырех кур можно просто разогреть или они испортятся?

— Трех кур и утку, — поправила гоганни, ведь отец отца учил, что, называя блюдо неправильно, ты отбираешь шестнадцатую долю вкуса. — Нужно три раза снимать с огня. Первый раз, когда растает жир, второй, когда пойдет пар, и третий, когда соус вскипит. Тогда в него надо бросить…

— Барышня, — недалекая всплеснула руками, — я ж напутаю, вы бы сами!

— Нет, — негромко сказала подруга, — герцог Придд хочет видеть нас обеих, а ты разогрей суп и нарежь хлеб.

Погубить суп чрезмерным огнем просто, но Мэллит не стала спорить. Повелевающий Волнами приходит, когда случается важное, и слова его для двоих.

— Герард не знал ничего плохого, — мысли Селины были о том же. — Случись что, у него бы уши повисли.

Мэллит уже не удивлялась, когда о людях говорили, как о конях или собаках. Обычно, услышав такое, она улыбалась, но сейчас девушке стало страшно.

— Есть лишь один, о ком Валентин может говорить с нами обеими. Я не знаю твою мать, ты — Роскошную и сестру Первородного, а Герард не носит лиловый шарф.

— Придд знает Давенпорта, — Селина поправила скатерть и переставила вазу, — а мы обе водимся с выходцами.

— Да, — согласились губы Мэллит. Гоганни села и скрестила руки на коленях, как ее учили. Она не вправе даже заплакать, ведь ей ничего не обещали, только попросили шестую часть сердца, если оно найдется…

— Полковник, — возвестила снявшая фартук Бренда и поспешила вниз делать то, чего не умела.

— Прошу простить мое вторжение, — Придд поклонился, как во дворце, но в светлых глазах стояла война. — Я не успевал вас предупредить, мы выступаем в ночь.

— Зато вы успеете поесть! — Селина отодвинула ногой кота, тот оскорбился и возвысился, вспрыгнув на бюро. — Это быстро, особенно если мы с Мелхен поймем, чего вы не будете. Вам ведь нужно приглашение? Садитесь.

— Благодарю, — первородный сел напротив комода, и Мэллит пожалела, что не убрала вышивку, ведь та не была безупречной. — Я в самом деле голоден, но сперва вы должны узнать о решении Проэмперадора Савиньяка. Во время его отсутствия, которое по ряду причин затягивается, заботиться о вашей безопасности буду я.

— Но вы ухо́дите, — Селина свела брови, и Мэллит поняла, что подруга думает о неприятном.

— С вами остаются мои люди. Старший над ними знаком баронессе по Франциск-Вельде, это очень надежный человек.

— Он умел и силен, — припомнила гоганни. — Пусть нареченный Герхардом защищает командира, знамя или орудия.

— Баронесса Вейзель оценила бы ваши слова, но Герхард уже получил приказ. У Проэмперадора возникли определенные опасения на ваш счет, и я их полностью разделяю. Возможно, сударыня, вам будет проще переносить присутствие охраны, если вы поймете, что вы тоже своего рода знамя.

— Когда пришли злые, вы объяснили, что я должна видеть не раненых, а разделанных кур, которых надо натереть специями. — Подобный Флоху здоров, просто он узнал дурное и не хочет, чтоб оно вошло в этот дом! — Сейчас я должна видеть не себя, а знамя. Мне говорили, что враги хотят завладеть знаменами и унизить их, но кому нужны безобидные?

— Ты не поняла, — засмеялась Сэль. — Нам никто ничего не сделает, просто мужчины должны знать, что дома все в порядке, иначе они волнуются, а на войне это мешает. Ты не можешь приглядеть за Брендой? Будет обидно, если она все испортит.

— Я пригляжу, — заверила Мэллит, — я иду.

Она успевала — огонь еще не сейчас станет врагом того, что должен отогреть. Пища могла ждать, правда — нет. Сбежав до середины лестницы, девушка сбросила туфли и на цыпочках вернулась к двери, которую лишь прикрыла. Вернулась и услышала, как нареченный Валентином объясняет, что он намерен делать, если Проэмперадор не вернется вообще.

3