Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

— Я собираюсь воздавать, или как оно там называется, — объяснил Вальдес. — Мы тут все моряки... Бросать без помощи тех, за кого в ответе, — гневить море и вести по своим следам беду. Не знаю, почему разыгрался тот шторм, но буря была непростой — возникла ниоткуда и ушла на север. По следу успевшей в гавань погани. Другие не успели... Для Талига все обернулось удачно, но сейчас я — марикьяре. Я знавал Доннера, и пусть бы его прикончили мои пушки или старость, но не чужая грязь...

— Стойте! — дернул щекой Ледяной. — Вы хотите сказать... Адмирал Вальдес, вы утверждаете, что шторм шел за Бермессером?

— Не совсем я и не совсем утверждаю, но что не доделаем мы, доделает... другое, и оно слепо. Грязь для моря — как заноза для быка; пока не вырвет, будет крушить не глядя.

— С какой стати фрошеров заботит дриксенская грязь? — подал голос шаутбенахт с разбитой скулой. То ли тот, что глазел с причала на «Селезня», то ли другой.

— Хосс, замолчи! — Руки Бермессера были скручены, и он наступил шаутбенахту на ногу. — Молч...

— Именно, — кивнул Вальдес. — Вы навыполняли столько приказов этой сволочи, выполните еще один. Напоследок.

— Адмирал, — а вот Фельсенбург молчать не станет, хоть все ноги отдави, — я правильно понял? Вы решили избавить море от Бермессера? Благодарю вас, но это наше дело. Дело «Ноордкроне»...

— Не только. За «Ноордкроне» здесь спросят трое, но ваш шкипер тоже имеет право на свой кусок падали.

— Господин Вальдес, — соизволил очнуться Ледяной, — вы покинули эскадру, чтобы свести счеты с Бермессером? Почему именно сейчас?

— Мне не понравилось, когда регент швырнул вас в кипяток, как омара. — Бешеный сощурился; сейчас когти выпустит и прыгнет. — Вы верили кесарю и не возражали, но вразнос идет не только Талиг. О приговоре я узнал от негоцианта из Ротфогеля. На пятый день после вашей «казни», и счел уместным в меру своих сил... помянуть. Вы бы узрели вашего преемника с порога Рассвета или где там собирают праведников, но Рассвет остался голодным. Вы живы, и вам придется не встречать Бермессера, а провожать. Господа, вам не кажется, что повешенный фрошерами пленный адмирал цур зее отнюдь не то, что вздернутая своими трусливая мразь?

— Да! — прорычал Фельсенбург, и старик Канмахер подтвердил:

— Да.

— Я тоже так рассудил, вот и прикидывал, кому посподручнее махнуть платочком. Принц Луиджи — в Фельпе, кстати, тоже сбесились, и наш друг угодил в принцы — не годился. Я тем более, но Бе-Ме нашел своих судей сам. Моряки, которых хотели прикончить вместе с кораблем, не могли не обидеться. Я поставил на них, но море решило свести лицом к лицу всех. Под райос... Эномбрэдастрапе!

3

Вальдес смотрел в упор. Глаза у него были черные, но в них проскакивали голубые искры. Злющие и... знакомые.

— Моя марикьярская половина в бергерских гостях изнемогала от песен про суд гор, но в самом подходе что-то есть. Четверо выживших, подонок и веревка... Раньше это называлось судом моря. По крайней мере у агмов.

— У варитов тоже, — подтвердил Руппи. Сколько раз лейтенант воображал встречу с Бермессером, но все вышло иначе. Неожиданно и... правильно. — Нас четверо, и я обвиняю.

— А как же! — сжал кулаки Йозев. — Трусам место на рее! Шкипер, вы как?

— Гадить в море не след, — веско произнес Добряк. — Не любит оно такого. А раз нагажено, надо исправлять. Господин адмирал верно сказал. Мы не тронем — штормяга тронет, да, чего доброго, заодно других утянет, кто ни сном ни духом... Нехорошо!

Трое и Олаф... Ну почему он молчит? Нельзя же так... дрейфовать?!

— Вернер фок Бермессер, вы сбежали, нарушив приказ. — Если потребуется, они с Канмахером эту сволочь собственными руками... — Вы пытались обмануть кесаря и оклеветали адмирала цур зее Кальдмеера. Вы трижды — в Зюссеколь, Шеке и на Эйнрехтском тракте — подсылали ко мне убийц, потому что я был свидетелем вашей с Хохвенде трусости. Жертвами покушений становились мои спутники и случайные люди. Вы напали на «Хитрого селезня», потому что шкипер и команда оказались свидетелями вашего бегства...

— «Верная звезда» приказ выполнила. — Опять фок Хосс! — Не наша вина, что адмирал цур зее решил его забыть. Если тут и есть предатели, то Кальдмеер и Фельсенбург, этот балаган тому свидетельство... Приговор Морского Суда может отменить только кесарь или регент, Фельсен...

— Как хорошо вы знаете законы. — Рука Руппи уже лежала на эфесе. — Только кесарь собирался отправить на виселицу настоящих трусов и предателей, а Фридрих такой же регент, как я — Бешеный!

— Ты не похож на Вальдеса, Руперт, — устало вмешался Олаф, — по...

— На Вальдеса — нет. — Фок Хосс был сволочью, но не трусом. — Он не Бешеный, он бесноватый...

Дальше Руппи не расслышал, потому что вспомнил! Вспомнил, кем был толстяк, которым так кстати прикинулась она. Камердинером старшего Хосса. Доверенным, надо полагать!