Сердцееды

Вот что я пока узнала: пересадка костного мозга прошла неудачно. На прошлой неделе завершился очередной курс высокодозированной химиотерапии, и через два дня сделали операцию. Очевидно, Кара победила в лотерее неудач, потому что трансплантация собственных клеток почти всегда проходит успешно. Это означало, что стволовые клетки Кары не прижились в ее организме.

– Петарда, – сказал Дрю, положив руку мне на плечо. – Не протри дырку в полу. Они скоро закончат.

Но я не могла сидеть на месте. Последние полчаса я ходила туда-сюда по коридору больницы. Мы ждали, когда главный врач Кары, Лиза Митчелл, и родители обсудят дальнейшие варианты развития событий. После приезда мне так и не удалось увидеться с Карой, и вся ситуация сводила меня с ума.

И ко всему прочему, я не совсем понимала причины отторжения трансплантата. Перед началом лечения доктор Митчелл сказала, что это должно сработать. Теперь я хотела, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что пошло не так, и нашел решение, как спасти мою сестру.

– Не трогай меня, – фыркнула я и, дернув плечом, скинула руку брата.

– Эй, не злись на меня, – сказал Дрю, сердито глядя на меня. – Это не моя вина.

Под его глазами залегли темные круги, а футболка была измята, и я вздохнула, осознав, что Дрю, наверное, провел здесь всю ночь. Я плюхнулась на банкетку около палаты Кары.

– Знаю, – тихо ответила я.

Дрю был прав: это не его вина, и мне не стоило срываться на нем. Я посмотрела на руки, зная, что винить в этой ситуации нужно только одного человека. Это все из-за меня…

Перелет из Лос-Анджелеса в Миннесоту изрядно меня вымотал. Пристегнутая в кресле на высоте в одиннадцать километров над землей, я могла только сидеть и думать… И думать. И думать. И я погрязла в собственных мыслях.

Зачем я вообще уехала? Почему не поверила этому ужасному предчувствию, что зародилось во мне после первого звонка Пола? Тогда оно напугало меня. Я с самого начала знала, что уезжать из дому – плохая идея, но убедила себя в том, что есть только один способ преодолеть свой страх – принять участие в дурацком квесте по самопознанию, отправившись в турне с The Heartbreakers.

Я думала только о себе, о своих страхах и проблемах. Точно так же было, когда Кара заболела. Налицо были признаки того, что что-то пошло не так – сестра была вялой и утратила привычный энтузиазм, – но я была слишком занята жизнью в своем маленьком мирке, чтобы это заметить – и тут бам! Самое большое в мире испытание сбило меня с ног. Уж не знаю, как мне удалось, но я об этом забыла, и вот я опять оставила Кару, хотя и зареклась это делать.

Хлопнула дверь, я подняла глаза и увидела женщину в белом халате. Лет за пятьдесят, с убранными в хвостик длинными седыми волосами – наконец-то доктор Митчелл.

– Стелла, – увидев меня, произнесла она, – быстро добралась.

После этого доктор Митчелл, не теряя времени, объяснила ситуацию. Трансплантация стволовых клеток не удавалась по нескольким конкретным причинам. Первая – обширный фиброз костного мозга. Я не знала, что это значит, но доктор Митчелл заверила нас, что это не случай Кары. Вторая потенциальная причина – вирусное заболевание, но Кара не болела, по крайней мере, в этом смысле. Последний вариант связан с определенными видами лекарств для химиотерапии, но их Каре не давали.

– Тогда какого черта это не сработало? – спросила я, когда доктор закончила.

– Стелла! – выдохнул папа.

Я проигнорировала его, не особенно переживая из-за своей грубости. Родители уже слышали, что говорила доктор Митчелл, и я всего лишь хотела, чтобы она с этим покончила. Но вместо этого доктор начала вдаваться в подробности, которые обычно опускала.

– Иногда причина неблагоприятного исхода неизвестна, – вздохнула она.

Мой разум начал затуманиваться, пока я смотрела на доктора Кары. Что это за ответ такой? Мне хотелось врезать этой тетке, потому что… ну серьезно? Что за чушь собачья? Как врач могла не знать, почему лечение, которое должно было спасти Каре жизнь, не сработало?

– И все? – рявкнула я. – И что это значит?

Доктор Митчелл посмотрела на планшет, а потом подняла глаза на меня:

– Это значит, дела идут плохо.

На какой-то момент я сжала зубы, стараясь удержать в себе злость. Не получилось.

– Так она просто умрет, потому что дерьмовое лечение, которое вы предложили, не сработало по неизвестной причине?

– Перестань кричать, – жестко произнесла мама и, потянувшись, взяла меня за руку. – Просто послушай.

Я знала, что доктор Митчелл в этом не виновата, но хотела услышать о том, что еще можно сделать, а не плохие новости. Я отстранилась от мамы, и по щекам потекли горячие слезы.

– Как ты можешь быть такой спокойной, когда она просто сдается? – прорыдала я.

– Я не сдаюсь. Мы еще можем кое-что для нее сделать, – сурово сказала доктор Митчелл. Взглянула на моих родителей и продолжила: – Так как для неблагоприятного исхода трансплантации нет определяющего фактора, думаю, самый лучший вариант для Кары – другая трансплантация.

Сделав это заявление, женщина посмотрела прямо мне в глаза, будто в ее словах заключался какой-то скрытый смысл.