Сердцееды

Я читала сообщение этой женщины снова и снова. Думала, что, если достаточно долго буду изучать слова, перечитаю еще раз, тогда, возможно, их смысл дойдет до меня и дарует мне понимание. Как мои фотографии могли вернуть бедной женщине то, что она потеряла, тем более что-то такое неосязаемое, как вера и сила? Было ли это возможно?

Я не задавалась вопросом, способно вдохновлять искусство или нет. Знала, что способно, потому что никогда не забуду, как впервые увидела свой источник вдохновения – маленькую девочку в грязи, глаза которой горят от радости. Хотя это была работа Бьянки – вызывать у людей чувства. Для меня фотография была личным делом. Я никогда не задавалась целью зажечь эту искру в ком-то другом. И никогда не думала, что смогу помочь незнакомцу, а если Бет именно это имела в виду, то я стала для нее Бьянкой Бридж.

Может, моя мечта не была такой уж несбыточной.

Последние четыре года я видела в своем фотоаппарате костыль, свой личный способ справиться с болезнью Кары. Но я ошибалась. Я не использовала фотографию, чтобы справиться с болезнью сестры, – я увлекалась фотографией. Я использовала Кару, чтобы справиться со страхом будущего. Внезапно передо мной встал выбор: продолжить работать с The Heartbreakers или пойти в Школу изобразительных искусств, – и это пугало. Приехать домой и оставить все это позади – легкий способ избавиться от проблем.

Я вспомнила тот разговор с Оливером, когда он сказал, что я винила себя в болезни Кары. В его голосе было столько уверенности, будто это очевидно. Тогда я считала, что парень не понимал ситуацию, в которой я находилась, но теперь его слова обрели смысл. Все происходящее напоминало ситуацию с Исааком Ньютоном и яблоком: внезапное прозрение было настолько сильным, словно меня ударил по голове какой-то фрукт. Все это время я была словно парализована из-за чувства вины. Вины за то, что не заметила, когда Кара заболела. В результате я выработала странное психологическое отвращение к погоне за мечтой.

Тем вечером Оливер сказал что-то еще насчет восприятия удара, а я отмахнулась от этого как от чепухи. Но после письма Бет поняла: жизнь никогда не даст тебе передышку. Она безжалостна, и когда оказывает на тебя давление, есть только два варианта: оставаться лежать и дожидаться конца или подняться и бороться. После постановки диагноза Кары я лежала на земле, сдавшись, в страхе, но сейчас мне нужно было подняться и самой нанести несколько ударов.

Я посмотрела на свой сайт и фотографии, что определяли мою жизнь, и, вместо того чтобы стереть все, щелкнула на поиск и набрала три слова: «Школа изобразительных искусств».

Я спасу сестру, обязательно, но сначала приму удар.

* * *

Вернувшись через час в педиатрическое отделение, я увидела, что дверь в палату Кары широко открыта. Родителей нигде не было – наверное, пошли в кафетерий за кофе или дремали в комнате отдыха, – но я увидела своих брата и сестру. Дрю подтащил стул к койке Кары, и они играли в «Рамми-500».

Ребята меня не заметили, поэтому я прислонилась к дверной раме и с минуту наблюдала за ними. Дрю делал ход. Снял короля пик, отчего получился флеш, но скинул карту в стопку сброса как бесполезную. Я нахмурилась, склонив голову.

– Серьезно? – спросила Кара, откладывая свои карты. – Какой интерес играть, если ты мне подыгрываешь.

– Подыгрываю? – Дрю отпрянул от сестры, словно его оскорбили, но на лице появился намек на улыбку. – Да никогда в жизни!

– Ну-ну, – ответила Кара, закатив глаза. – Если бы ты в начале игры не взял валета, может, я бы тебе и поверила.

– У него и королева есть, – вмешалась я, давая знать о своем присутствии.

Дрю повернулся на звук моего голоса.

– Стелла, привет! Как дела?

– Да так. – Я вошла в палату. – Можно я поговорю с Карой.

– Конечно, без проблем. – Собрав карты, брат засунул их в хлипкую коробочку и спросил Кару: – Реванш?

Сестра кивнула. Дрю встал и пересек палату. Подойдя ко мне, он быстро сжал мое плечо и вышел в коридор. После его ухода я посмотрела на Кару и втянула носом воздух, стараясь расслабиться. Не то чтобы я нервничала, просто хотела привести мысли в порядок перед тем, как сообщить сестре важные новости.

– Ты пришла, – сказала Кара. Ее голос звучал как-то странно.

– Ну да, дурилка, – ответила я, корча ей рожицу. – Ничто в мире не удержит меня вдали от тебя.

Наверное, не стоило так говорить, потому что Кара, вздохнув, сложила руки на коленях.

– Спасибо, Стел, – произнесла она безжизненным голосом, обращаясь скорее к пустой палате, потому что на меня она даже не смотрела.

– Не возражаешь, если я присяду? – спросила я, показывая на койку.

Кара кивнула, все еще избегая моего взгляда.

Ладно, это странно, подумала я, заняв местечко с краю. Сестру определенно что-то беспокоило, и, скорее всего, это связано со мной, потому что минуту назад с Дрю она вела себя нормально. Я подождала какое-то время, давая Каре шанс заговорить первой, но пять секунд превратились в десять, а десять – в двадцать…

– Кара, что случилось?