Сердцееды

– Кроме очевидного? Все нормально. – Сестра улыбнулась, но как-то безэмоционально.

– Мне так не кажется, – заявила я, скрестив руки на груди. – Ты злишься на меня или что?

– Нет. – Кара сцепила пальцы и наконец посмотрела на меня. – Доктор Митчелл сказала, мне нужна другая пересадка… – Она замешкалась, и на ее лице отразилась печаль. – Если ты захочешь стать моим донором.

Я чуть не рассмеялась. Кара беспокоилась, потому что думала, я не стану ее донором?

– Кара! – Я взяла сестру за руку и ласково сжала. – Конечно же я стану твоим донором. Разве может быть иначе?

Кара отняла руку:

– Все не так. Я боюсь… – И она замолчала, не высказав свои страхи.

– Эй, – я снова к ней потянулась, – не волнуйся! Это сработает.

Я тоже нервничала, но доктор Митчелл, похоже, была уверена в успехе процедуры. Сначала я пройду осмотр – нужно убедиться, что мой организм это выдержит. Как только разберутся с этим, проведут настоящую операцию. При обычных обстоятельствах Каре бы провели тест на антиген человеческого лейкоцита – он нужен, чтобы убедиться в том, что стволовые клетки донора подходят реципиенту, – но, так как мы были однояйцевыми близнецами, подтверждение не требовалось.

Мой костный мозг возьмут с обеих сторон тазовой кости, что немного пугало, но доктор Митчелл заверила, что я буду под анестезией и ничего не почувствую. Эта операция была относительно простой, и меня выпишут из больницы уже на следующий день.

Так как трансплантация была сингенной, мои здоровые клетки отдадут Каре сразу после изъятия. Их введут в ее кровь, типа как при переливании крови, и весь процесс займет несколько часов. После трансплантации доктор Митчелл будет отслеживать признаки появления новых кроветворных клеток, производящих здоровые эритроциты. Их рост назвали «приживление» – это первый признак успешного лечения.

– Я не это имела в виду, – сказала Кара, качая головой.

– Тогда что?

– Я не… – Сестра снова притихла. Я ждала, когда она соберется с мыслями. Наконец Кара глубоко вдохнула и призналась: – Я не знаю, хочу ли, чтобы ты проходила через донорство.

– Что?! – воскликнула я, слово со свистом слетело с губ. – Кара, я должна. Если не сделаю этого, то тебе не станет лучше.

Кара пожала плечами и отвернулась от меня:

– Ты не можешь знать наверняка.

– Твои доктора уверены. – Желудок скрутило внезапной болью, меня словно подстрелили пулей из льда. Холодное, покалывающее ощущение растекалось по моему телу. – Почему ты отказываешься от такого шанса?

Кто этот человек передо мной? Это точно не моя сестра. С самого первого дня моя сестра была бойцом. Никогда не сдавалась и не позволяла болезни одержать верх. Она профессионально держала удар. И я не понимала, откуда взялся этот белый флаг.

Глаза Кары потемнели, и она достаточно долго сидела неподвижно.

– Стелла, мне страшно, – наконец сказала она настолько тихим голосом, что мне пришлось податься вперед, чтобы ее расслышать. – Я не хочу умирать, но… но не могу перестать думать, что разрушаю твою жизнь, и это пугает меня больше всего.

– Посмотри на меня, Кара. – Я потрясла сестру за плечо. – Ты не разрушаешь мою жизнь. Как ты могла такое подумать?

Когда Кара подняла глаза, на ее лице отразилась усталость.

– Ой, да перестань. Не притворяйся, будто наш мир не вращается вокруг этого места, лекарств и моей болезни, потому что это так, Стелла. Это большая, дерьмовая, черная дыра, которая засасывает всех. – Теперь сестра смотрела на меня с усмешкой, но ее голос дрожал. Я знала, что она пребывает в смятении, а не злится. – Потом ты получила работу, и я так обрадовалась. На мгновение я подумала, что ты это сделала – выбралась! – но хватило одного телефонного звонка и плохих новостей, и вот ты опять здесь застряла.

В моем горле образовался ком, когда застывшие в глазах Кары слезы наконец полились по лицу.

– Как я могу застрять в том месте, где хочу находиться? – спросила я. – Черная дыра или нет, ты все еще моя сестра.

Кара засмеялась сквозь слезы, но этот смех был горьким.

– Вот так, Стелла. Эта мысль бесконечно кружится в моей голове, и она мучает меня, потому что я знаю: это правда. Если бы меня здесь не было, то и тебя тоже.

Услышав это, я отвернулась от Кары. Мое сердце сжалось, я, как никогда раньше, ощутила всю боль последних четырех лет. Я не хотела, чтобы сестра увидела отразившееся на моем лице чувство вины, поэтому закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха, а потом прочистила горло.

– Хорошо, – предложила я, повернувшись к Каре. – Давай заключим сделку.

– Сделку? – удивилась она; ее глаза были широко распахнуты и блестели.

– Я стану донором, нравится тебе это или нет, а ты подвергнешься еще одной трансплантации, – твердо сказала я. – Затем, когда тебе станет лучше, мы обе выйдем отсюда, и я смогу поехать учиться в ШИИ.

– ШИИ? – повторила сестре, ее брови сошлись на переносице, как два пушистых ершика. – Что это?

– Школа изобразительных искусств. Она в Нью-Йорке, – объяснила я. – Меня приняли и предложили пройти программу по фотографии. Я могу приступить к учебе уже в весеннем семестре.