Серебряная чаша

Как все было прекрасно в этот день! Они отправились гулять в сады, как этого и хотела с самого утра Девора. Два часа они бродили между деревьев. Они подошли к той невидимой черте, где сады переходили в лес. Тут было еще прекраснее. Каждого дерева, каждой ветки, каждого листа, казалось, коснулась волшебная палочка мага. Чудесное великолепие осенних красок покорило их. Они случайно наткнулись на грушевое дерево. Перезрелые плоды тяжело свисали к земле. Они сорвали один и съели пополам. Он был настолько вкусным, что молодые люди подумали, что природа с основания мира выращивавшая эти плоды, на этот раз достигла вершины своих возможностей. Ничего вкуснее они еще не ели. Сначала им казалось, что апофеозом этого замечательного дня будет закат. Они поднялись на одну из возвышенностей. Было такое впечатление, что тот, кто создавал такую красоту, сказал себе: «Много раз люди влюблялись под лучами заходящего солнца! Многих я радовал прекрасным зрелищем заката! Но эти двое отличаются от других. Может быть, они влюблены друг в друга чуть больше, чем все остальные? Я должен сегодня постараться и поразить их!» И действительно, закат был великолепен. Он был таким алым, что казалось, что там, за горизонтом лежит огромный опал, который так любят римские матроны, и испускает свое волшебное сияние. Коралловые облака проплывали над головой… Потоки красного света затопляли все вокруг.

И все же апофеоз наступил позднее, когда, вернувшись домой, они сели за стол ужинать. Девора сначала пошла к себе в комнату переодеться. Вернулась она вся в розовом. Василий еще никогда не видел ее в одежде этого цвета. Ее платье было довольно сложной конструкции. Молодой человек никогда прежде не замечал его на Деворе. Лишь отдаленно оно напоминало греческую тогу. На груди платье было отделано белым материалом. Этот кусочек белого на розовом был прошит черными нитками. Она была настолько прекрасна, что Василий не мог оторвать от нее глаз и тут же сказал, что никогда она не была столь хороша. Похвалил он и ее платье, сказав, что ничто так не оттеняло ее прекрасных глаз и волос.

Прибежала кошка и прыгнула на колени хозяйке. Устроившись поудобнее, она довольно заурчала. Пришла собака и тихо легла у ее ног. Она прекрасно знала, что находится на запретной территории и вела себя тихо, словно мышка, в надежде, что ее не заметят. Василий повернулся и снял со стены киннор. Тронув струну, он задумался и молча отложил инструмент в сторону.

— Нет, — сказал он. — Сейчас не хочу ни петь, ни говорить. Хочу просто смотреть на тебя. Сидеть и молча смотреть.

3

В море разбушевалась гроза. Сильный ветер принес в Антиохию соленую влажность разошедшейся стихии. Холод спустился с гор, и весь город дрожал у трепещущих огней. Нищие у ворот и на площадях жались к мокрым стенам. Их носы были красными, как помидоры. Рабочие, таскавшие изо дня в день кирпичи и бревна, побросали все и стояли, пританцовывая на месте от пронизывавшего насквозь холодного ветра. И даже в доме, расположенном у Садов Дафны, где пылкая любовь двух молодоженов, казалось, должна была отогнать холод и ветер, все дрожали от холода. Слуги, у которых не попадал зуб на зуб, были вынуждены обмотать ноги шерстяными тряпками и в таком жутком виде расхаживать по дому. Что касается служанок, то им повезло больше. Они были все молодыми и кокетливыми. На их счастье, у них были на это время года специальные длинные шерстяные платья, которые полностью скрывали от посторонних глаз не очень симпатичные indusium. Этот особый вид женской одежды надежно укрывал бедра и ноги женщин от холода.

Работа Василия была почти закончена. Он по-прежнему очень много работал, лишь изредка останавливаясь, чтобы отогреть замерзшие пальцы. Но вот наконец наступил долгожданный день, когда Василий с торжественным видом вынес из своей комнаты уже окончательно готовую оправу. Глиняный макет он разбил вдребезги ударом молотка. Он больше уже не был нужен ему. Именно в этот момент к нему в комнату вошла Девора. Она дрожала от холода, но Василий ничего не замечал. Он нисколько не стеснялся и обматывал ноги так же, как и слуги. Только позже он заметил, что Девора никогда не носила той нижней одежды, что надевали служанки. Она выбирала длинные, широкие платья и плащи и куталась в них с головы до ног. Конечно, ей было гораздо холоднее в таких нарядах. Бедняжка старалась находиться поближе к огню и постоянно страдала от холода.

— Я вся замерзла! — сказала она. — Я бы ни за что не оставила свое место у огня. Не стала бы тебя беспокоить. Но я должна сказать тебе нечто важное. Настолько важное, что я не могла ждать ни минуты.

Василий повернулся к ней и ущипнул себя за кончик носа. Он сильно замерз и был совсем белым. После щипка он стал быстро отходить и через несколько секунд стал ярко-красным.