Серебряная река

— Значит, ты скучно прожил несколько веков, настоящее число которых ты до сих пор отказываешься называть. — Нари на ходу смерила его взглядом и подмигнула на свой особый манер. — Ну, хоть одно правило ты нарушил за свою жизнь? Оставался на улице в комендантский час? Солгал матери? Переспал с неправильной женщиной?

«Я убил тысячи таких, как ты».

— Нет, — солгал Дара. — Несколько веков скуки и соблюдения правил. Все, как ты говоришь.

— Для меня это без толку прожитая жизнь.

Она могла бы ударить его. Но Дара держал рот на замке, он скрывал свое отношение к сказанному Нари, которая продолжала свой путь по рынку, незаметно уворовывая овощи и одежду, словно снимала урожай в своем собственном саду. Это был третий город людей, который они посетили после Хиераполиса, и он надеялся, что последний на много лет вперед. Запасов у них было вполне достаточно на оставшуюся дорогу до Дэвабада.

Дэвабад. Одно это название наполняло Дару скорбью. Казалось невероятным пересечь озеро и снова оказаться дома. Но потом он увидел Нари, которая аккуратно срезала кошелек у человека размерами в два раза больше Дары.

— Все, хватит, — объявил Дара, он схватил ее запястье и потащил через толпу покупателей. Людей передергивало, когда он проходил мимо, их глаза скользили над ним пустыми взглядами. Он это ненавидел. Дара уже и без того чувствовал себя призраком среди собственного народа, среди дэвов, которых он избегал со времени своего освобождения. Нахождение среди людей в их собственном мире грязи и железной крови, где он воистину превращался в невидимого призрака, было для него слишком большой нагрузкой.

Они оставили своих лошадей вдоль полосы сочной травы на берегу реки, куда Дара вызывал дымный туман, чтобы окутал их. Теперь он рассеял туман и повернулся к Нари.

— Нам нужно… ч-что ты делаешь? — заикаясь, проговорил он. — Ты почему снимаешь с себя одежду?

Нари продолжила развязывать штрипки из истрепанной материи, с помощью которых она закрепляла его запасную блузу на своей гораздо меньшей, чем его, фигуре.

— Избавляюсь от этого гигантского балахона, чтобы искупаться и не пахнуть, как задумчивый воин огня. — Она сняла его блузу, и Дара мельком увидел белые кудри, лежащие на голых плечах, но тут же выругался себе под нос и отвернулся.

— Ты утонешь, — зло сказал он, услышав, как она плещется в реке. — И тогда получится, что я тащился на другой конец света без всякого толка.

— Ой, неужели я оторвала тебя от какой-то захватывающей социальной жизни? Чем ты конкретно занимался до встречи со мной? Ходил по долинам и сердито смотрел на оленей? Бога ради, да ведь иметь тайную шафитку из рода Нахид — это самое волнующее приключение, какое случалось с тобой в жизни, Дараявахауш. — Нари с удовольствием промурлыкала его полное имя. Она, с того времени как с помощью своего умопомрачительного трюка выдавила из него это имя на руинах Хиераполиса, не упускала случая поддразнить его таким образом, возможно, для того, чтобы задевать его за живое.

Это и в самом деле раздражало его. Потому что — о создатель — Даре и в самом деле нравилось слышать свое имя из ее уст.

«Возьми себя в руки». Дара нарочито сел спиной к реке, борясь с желанием проверить, как она там. Это почти походило на желание посмотреть на нее, а он не собирался позволять этой воришке-шафитке водить его за нос и дальше. Несмотря на то ужасающее потрясение, которое он испытал, поняв, что представляет собой Нари, Дара начал испытывать симпатию к тому далекому предку Нахиду, чей путь пересекся с одним из предков из породы людей. Если они хоть отдаленно напоминали Нари, то противиться им, скорее всего, было невозможно. Он провел обеими пятернями по волосам, стараясь думать о чем-нибудь другом, кроме как о звуках всплесков, производимых ее плаванием.

— Поспеши, — потребовал он. — Нам нужно успеть пройти некоторое расстояние, прежде чем наступит ночь.

— А ты еще должен ответить на целую кучу вопросов, как ты обещал в Хиераполисе. Может быть, я останусь в реке, пока ты не начнешь рассказывать об этой предполагаемой войне, в которую ты, по словам Хайзура, ввязался.

Страх охватил Дара. Было немало тем, на которые он не хотел говорить с Нари, и первой в этом списке стояла та самая война.

«Но твое время иссякает». Дара уже принял решение сказать ей, потому что позволить Нари предстать перед королем Кахтани, не сообщив ей о кровавой истории отношений между их семьями, было бы отвратительно.