Серебряная река

— Надеюсь, что не догадываются. Возможно, они относятся к моим идеям менее серьезно. — В его глазах зажигались искорки. — Ты готова вернуться на твердую землю?

Магия реки все еще бурлила вокруг них, а Нари теперь гораздо больше интересовало, каким образом он оказался за ее спиной без рубашки в Та-Нтри, только без последующей кровавой хирургии и маридского ультиматума. Но Али объяснился тогда, рассказал, как он относится к плотским связям вне брака, и Нари пыталась принять его взгляды с уважением. По большей части.

— Конечно, — сказала она, с трудом внедряя веселую нотку в свой голос.

Они направились к берегу. Нари изо всех сил старалась не смотреть на него — она не упустила из вида, что на Али нет его привычной крокодильей шкуры, обычно защищавшей его торс, — но, когда они проходили через тростники, его охватила такая дрожь, что она не могла делать вид, будто не замечает этого.

— Холодно? — спросила она, когда он опрометью бросился к своей рубашке.

— Всегда, — ответил он, через голову натягивая на себя рубашку. — С тех самых пор… ну, ты знаешь.

Взгляд Нари снова упал на кремень, с помощью которого он разжигал костер, и сердце ее кольнуло.

— Не могу понять, почему ты не испытываешь ненависти к маридам за то, что они лишили тебя твоего дара.

— Потому что я устал ненавидеть и понимаю, почему они сделали это. К тому же… — Он почесал Мишмиша за ухом, потом вернулся к ней. — Я не могу отказаться от дарованных мне ими взамен способностей и пользуюсь их дарами.

Нари не была столь же незлопамятной, но сегодня был неподходящий день наводить Али на мысли о принесенной им жертве. И вместо слов она протянула ему свою шаль.

— Возьми ее… нет, я настаиваю — возьми, — сказала она, набросив шаль ему на плечи, прежде чем он успел возразить. — Перестань упрямиться. Мне шаль не нужна, и нам предстоит неблизкий путь до Дэвабада. Ты ведь наверняка знаешь, что меня отправили привести тебя.

Тревога загорелась в его глазах.

— Привести меня?

— Ты и в самом деле думал, что мы не узнаем?

— Да. — Али застонал. — Я умолял Мунтадира никому не говорить. Он обещал.

— Ой, Али, так ты виделся с братом? Он, значит, соврал. — Нари усмехнулась. — Со счастливым двадцатипятилетием, мой друг. — Когда Али от этих слов еще больше упал духом, она легонько похлопала его по руке. — Что с тобой? Только не говори, что ты хотел провести свой день рождения, обмениваясь мыслями с лягушкой-мухоедом, а не праздновать в кругу друзей.

Али пробрала дрожь.

— Я не из тех, кто отмечает свои дни рождения. Мне не нравятся все эти сюсюканья в мой адрес, это все так неловко и незаслуженно. В особенности по поводу моего двадцатипятилетия. Ты знаешь эти шутки, которые люди отпускают по поводу брака и… боже мой. — Выражение ужаса засветилось на его лице. — Ты сказала «привести меня»? Мунтадир устраивает вечеринку, да?

— Пока мы здесь с тобой разговариваем, он украшает мой дом. Он планировал все это много недель, и ты примешь его труды с удивлением и радостью. И попытаешься получить удовольствие. — Когда ее слова привели его в еще более угрюмое состояние, Нари взяла его лицо в ладони. — Ализейд аль-Кахтани, ты противостоял куда как более опасным врагам, чем несколько неприличных шуток и гости, которые любят тебя.

Он поймал ее руку:

— В твоем доме? Я надеюсь, с твоего разрешения.

— Я сама настояла. Знала, что это уменьшит список приглашенных — услуга тебе, еще один должок за тобой. Добавь его к списку. — Нари подсунула его руку под ее, чтобы пресечь любые попытки бегства, потом позвала Мишмиша. — Идем. Пока мы будем идти, успеешь согреться.

Они вернулись на узкую тропинку, а река осталась позади.

— Как твой пациент сегодня утром? — спросил Али.

— Неплохо. Я так и не знаю, каким образом Юсеф умудрился отрастить крылья, но мои ученики предлагают разные теории. — Нари покачала головой, вспомнив о своих врачах, проходящих практику. — Я каждый день благодарю господа за то, что мы приняли их, а не стали ждать дольше. Они такая замечательная группа. Хани и Руфайда уже говорят о планах создать клиники в других частях города после окончания курса.

— Это было бы здорово. В любом случае ослабило бы нагрузку на лазарет. — Али посмотрел на нее с высоты своего роста. — И, надеюсь, сняло бы часть нагрузки с тебя. Я за тебя беспокоюсь, Нари. Твой дед сказал мне, что ты нередко остаешься ночевать в своем кабинете.

— И это мне говорит человек, который вырубается на заседаниях совета.

— Это другое дело. Готов поспорить, что даже самые внимательные личности не смогли бы не клевать носом на этих бесконечных заседаниях.

Говорил Али легко, но она слышала усталость в его голосе. Они были вовсе не глупы, они всегда знали, что перестроить Дэвабад — задача не из легких, на ее выполнение потребуется целая жизнь. Но случались дни, когда этот труд становился воистину выматывающим, когда обещания мира, не говоря уже о политической стабильности, казались невыполнимыми.

Нари сжала его руку.

— Дальше будет лучше, — пообещала она. — Для нас обоих. Уже стало лучше. И тебе сегодня вечером не нужно об этом беспокоиться.