Серебряная выдра (СИ)

— Мерлин! — воскликнула Гермиона. Повинуясь какому-то странному инстинкту, она поднялась со своего места. — Да замолчите же вы, наконец!

В следующий момент всё вокруг погрузилось во тьму.

***

Когда Гермиона открыла глаза, то обнаружила, что на неё обращены сразу три пары испуганных глаз. Астория держала у её лица нюхательное зелье.

— Вот видишь, к чему это привело? — сказал Люциус, посмотрев на сына.

— Да это ты во всём виноват! — вскричал тот.

— О, Мерлин! — Гермиона поднялась с дивана, на который её положили. — Вы можете хотя бы сейчас не спорить?!

— Прости, — прошептал Люциус. — Как ты себя чувствуешь?

— Плохо! — воскликнула она. — Ты отвратительно себя ведёшь!

— Гермиона, — губы его дрогнули, он попытался взять её за руку, но она её отдёрнула.

— Пожалуйста, оставьте нас с Люциусом наедине, — обратилась она к Драко и Астории, и, когда те покинули зал, она снова уставилась на мужа: — Несколько месяцев назад, когда у меня были кошмары, ты говорил, что и сам боишься того ужасного Люциуса из моего сна! Ты говорил, что не хочешь становиться таким, и приложишь все усилия, чтобы в конце концов не превратиться в него. И что же я вижу теперь? Сегодня, за этим столом, я будто бы снова увидела этого ужасного человека из своего кошмара! Этого насмешливого злого Люциуса с горящими от садистического удовольствия глазами, который, как вампир набросился на собственного сына! Я удивлена до глубины души! В разговорах со мной ты постоянно винишь себя за то, что случилось с Драко. Постоянно говоришь о том, каким ужасным был отцом, и как бы хотел это изменить… И теперь, ты всё сделал ровно наоборот!.. Где гарантия, что через пару лет, когда я тебе надоем, ты не будешь точно также вести себя со мной?!

Последняя фраза заставила Люциуса поморщиться.

— Ты же понимаешь, что любые мои слова и заверения тебя в обратном, будут сейчас лишь пустым сотрясанием воздуха? Ты прекрасно знаешь, что я за человек… Если тебя шокировало моё сегодняшнее поведение, я могу лишь сожалеть об этом.

— Да, я знаю, что ты за человек, — Гермиона провела рукой по его щеке. — И я принимаю тебя таким, какой ты есть… Но я хочу чтобы ты делал над собой усилия и становился лучшим воплощением себя, которое я люблю, уважаю и ценю. Которое я наблюдала каждый день своей жизни в этом доме, весь прошедший год, а не худшим, которое я увидела сейчас…

Люциус оставил на её ладони поцелуй.

— Наверное, я должен пойти и извиниться перед ним, по-настоящему, да? — уточнил он, приподняв бровь. — Попытаться уговорить его остаться ещё, хотя бы на пару дней?

— А тебе самому-то это надо? — спросила Гермиона.

— Да, — выдохнул Люциус. — Я так тосковал по нему всё это время… Я же ведь…

— Я знаю, что ты его любишь, — прошептала она.

— Мне просто привычнее вести себя с ним так… Чтобы он не слишком огорчался от того, что я не проявлял тепло к нему в детстве, — Люциус усмехнулся. — Ещё эта наша дурацкая стычке сегодня днём в спальне… Она меня только больше подстегнула быть с ним жестоким.

— Поверь, будет гораздо лучше, если ты наконец-то научишься проявлять к нему свою любовь, — сказала Гермиона, целуя Люциуса в лоб. — Иначе он больше не приедет.

— Ты как всегда права. — Губы Люциуса вновь приникли к её рукам.

***

Драко и Астория не покинули Малфой-мэнор на следующий день.

Гермиона не знала, о чём Люциус говорил с сыном, но в тот вечер, после её обморока, он довольно долго беседовал с ним в кабинете. Гермиона же в это время сидела вместе с Асторией в большом зале.

— Это правда, что у Драко есть все эти психические расстройства? — спросила Гермиона.

— Да, — Астория кивнула. — Но всё на самом деле не так уж страшно, как он пытается показать…

— Ну, так это же хорошо! — воодушевлённо заметила та.

— Они оба такие упёртые, — Астория хмыкнула. — Когда мы жили в этом доме, подобные скандалы были почти каждый день. И, скажу тебе по секрету, Драко нередко сам провоцировал отца. Может, я конечно и не должна говорить этого, — она вдруг перешла на заговорщицкий шёпот, — но мне было даже смешно теперь от того, как Драко отчаянно пытался выставить себя жертвой в твоих глазах!

— Что ты такое говоришь, Астория? — Гермиона обратила на неё поражённый взгляд.

— Прости, конечно, но ты всё-таки новый человек в этой семье, и они оба перед тобой немного выделываются. Малфои, знаешь, любят поиграть на публику, — заметила она. — Хлебом не корми, дай только внимание привлечь! Я это давно поняла. И это всё… Просто не обращай внимания, — она махнула рукой. — Чем ближе к сердцу ты будешь принимать их перепалки, тем больше повода дашь для очередной драматической сцены…

— Ты меня сейчас очень удивила, — сказала Гермиона, и Астория подсела к ней ближе, дружески сжимая её ладонь.