Серебряное солнце (СИ)

— В прямом. Когда мне было тринадцать, я обрел Мангекю Шаринган и вырезал клан, чтобы проверить свои силы. Как видишь, остановить меня тогда никто не смог, — губы Итачи искривила гримаса. — Джонины… Ветераны… Даже отец! А ведь он был главой клана!

— А-а-а… Ну ок.

— Это все, что ты можешь сказать? — удивился Учиха.

Хаджиме подумал. Подумал ещё немного. И ещё.

— Ага. Ну, разве что один вопрос: так это у тебя от скуки депрессняк?

Итачи дернулся:

— В каком смысле от скуки? Я свою семью вырезал!

— А, ну, то есть всё-таки совесть мучает…

Итачи вздохнул.

— Я не буду рассказывать про политику Скрытого Листа — тебе это скорее навредит, чем поможет. Но… В свое время я купил жизнь младшего брата. И сделал всё, чтобы он возненавидел меня достаточно сильно, — Итачи запрокинул голову, глядя куда-то в потолок. — По моим расчетам, если он не сможет активировать Мангекю до нашей финальной схватки, моя смерть послужит достаточным катализатором для этого. Поэтому я и не хотел… Всего. Саске уже достаточно силен, несколько месяцев, полгода — и он найдет меня.

Хаджиме приподнял бровь. Звучало всё ещё безумно, но уже похоже на правду. А то безжалостный убийца, ради пробы сил вырезавший собственную семью, как-то не походил на того человека, в которого можно безнаказанно пихать витаминки.

Оп-па…

— Хм… Значит, из благих побуждений хочешь самоубиться о братика, да?.. Саске, значит? Угу. Ну, удачи, что.

Итачи помолчал, только лицо еще сильнее застыло, возвращаясь к привычному состоянию фарфоровой маски. Да, конечно, он сам хотел, чтобы его смерть не причинила Хаджиме боли, и, наверное, нужно радоваться…

Но было как-то очень по-человечески обидно. Обидно почувствовать предложенное тепло, прижаться щекой к открытой ладони — и вдруг понять, что это не для тебя. Что ласковое касание достанется любому, кто не попытается откусить руку в движении. И даже тех, кто попытается, встреплют, а потом все равно погладят.

— Я рад, что тебя это не огорчает.

Хаджиме — нет, уже Якуши Кабуто — посмотрел чуть насмешливо.

— Врёшь ты всё. Нифига ты не рад, что я не бьюсь в истерике в попытках спасти твою тощую тушку. Но, во-первых, ты так решил, кто я такой, чтобы спорить? Во-вторых… Нихренашеньки у тебя не выйдет.

Итачи повернул голову, несколько секунд разглядывал волчонка непроницаемым взглядом.

— Почему?

— Ты брата своего давно видел? Если давно, то сообщаю — вырос тако-о-ой козлищще… Обломаешься ты со своими планами, как пить дать. Но если всё-таки очень нужно — можешь попробовать джинчурики девятихвостого тронуть. Там тебе и Мангекю будет, и мучительная смерть. Может даже не один раз.

Учиха наклонил голову набок:

— Память вернулась? Вы были знакомы?

— Ага, — легко согласился волчонок, перекатываясь с пятки на носок. — И ага. Якуши Кабуто, приятно познакомиться.

— Правая рука Орочимару и его шпион в Скрытом Листе? — Итачи продемонстрировал, что депрессия отслеживанию окружающей обстановки не помеха. — Не ожидал.

Он снова сделал паузу. Хотелось спросить, как Хаджи… Кабуто оказался в Стране Рек, почему в таком виде, откуда и зачем бежал. Но это было не столь уж важно.

— Хорошо, что тебе есть, куда возвращаться, — это прозвучало с гораздо большей толикой искренности.

— Треснуть тебя, что ли? — задумчиво проговорил Кабуто, присаживаясь на кровать. — Весьма надеюсь, что Саске использует на тебе свою секретную технику и выбьет из тебя всю дурь. Ну, а пока… Витаминок, кои?

— Витаминок? — Итачи невольно вскинул брови. — Ха… Кабуто, ты о чем?

— Ну, ты же не думаешь, что из-за этого всего я перестану тебя откармливать? — удивился он, потянувшись к своей сумке. — Тебя кормить, лечить, отсыпать и снова кормить. И вообще, ты думаешь, что твой брат такой слабак, чтоб себя заранее в такую хреновую форму приводить? Поддаёшься типа?

— Нет, — Учиха мотнул головой, понимая только, что он окончательно перестал понимать происходящее. — Кабуто… Ты что, остаешься? — голос невольно, самую малость дрогнул. — А как же твои друзья… Дела… Орочимару?

— Перетопчутся немного. Сколько там говоришь? Несколько месяцев, полгода? Вот тогда и посмотрим, что делать и как быть.

Лицо Итачи так и осталось неподвижным — только глаза поблёскивали, постепенно оттаивая и становясь живыми. А потом Учиха прянул вперед, порывисто обнимая своего волчонка, который всё-таки не отвернулся и не бросил.

— Спасибо.

========== Часть 8 ==========

— Спасибо.

— Спасибо тебе, что спас, — отозвался Кабуто, обнимая в ответ и прижимаясь отчаянно, крепко. Именно это выдавало, насколько он нервничал, насколько ему не всё равно, несмотря на все слова и небрежное поведение. — Знаешь, тогда… Я действительно мог окочуриться. Даже без вмешательства извне, просто разбил бы себе голову об камень, и всё. Откровенность за откровенность? И витаминки.

Кабуто отстранился, достал из сумки медикаменты и мерную ложку. Его иногда посещало желание вылить в Итачи все пузырьки разом, насколько медленно и неуклюже шёл процесс восстановления, но он одёргивал себя, понимая, что это не поможет.