Серебряные осколки

– Нет, ведь у меня есть невеста!

Уинифред вздохнула.

– Лжешь.

– Лгу, – сознался он, повесив голову. – Думаю… я пригласил бы ее присесть. Если у нее случился обморок, наверняка она еще чувствует слабость, верно?

– Отлично. В таком случае после звонка возвращайся в ложу. Я найду себе место с другой стороны зала – сяду прямо напротив тебя.

Уинифред высвободила руку из его локтя и оглядела собственное платье. Светлое, изящное – самое то, чтобы изображать болезненную юную леди.

– Ты злишься на меня? – растерянно спросил Теодор. – Я не должен помогать той девушке?

Похоже, он сам уже успел поверить в то, что хорошенькая юная леди, разлегшаяся в обмороке поперек входа в его ложу, действительно существует.

– Нет, Тедди. Я рада, что ты всегда остаешься самим собой.

Не решаясь поцеловать его на глазах у прогуливавшихся в фойе зрителей, Уинифред коснулась ладонью его груди. Он надел светлый вышитый жилет в тон ее платью.

Чтобы перейти на правую сторону зрительного зала, ей пришлось спуститься в центральное фойе и подняться вновь. Антракт подходил к концу. Прогуливавшиеся зрители кивками договаривались вернуться на места: джентльмены торопливо допивали шампанское, леди украдкой освежали туалеты. Уинифред заглянула в нужную ей ложу, но там уже сидели зрители. Незаметно выскользнув в фойе, она убедилась, что соседняя ложа все еще пустует, и принялась прогуливаться возле входа, ожидая, когда в нее кто-нибудь вернется.

Наконец впереди раздались торопливые шаги и голоса. Перед тем как отвернуться, Уинифред успела заметить, что людей трое – мужчина и две женщины. У нее гулко колотилось сердце. Дождавшись, пока они подойдут достаточно близко, чтобы лицезреть ее падение, Уинифред затаила дыхание, закатила глаза и, вскинув руки, повалилась на пол.

Поначалу ей показалось, что люди попросту пройдут мимо, приподнимая юбки и переступая через ее «бесчувственное» тело. Но кто-то ахнул, и послышался взволнованный вскрик «поднимите ее, поднимите!». Чьи-то руки подхватили Уинифред под талию, перевернули ее на спину, и мужской голос напряженно произнес:

– Дай соль, Финни. Не стой столбом, бога ради!

Под нос Уинифред сунули что-то оглушительно пахучее. Она невольно дернулась и едва не ткнулась головой в подбородок мужчины, который держал ее. Играя слабость и держась за виски, Уинифред села, стараясь не обращать внимание на руки, до сих пор лежавшие на ее талии.

– Что со мной? – пролепетала она.

Уинифред подняла глаза на светловолосую девушку, нервно заламывавшую пальцы и с волнением заглядывавшую ей в лицо. На низкий вырез ее вечернего платья была накинута кружевная шаль, заколотая камеей.

– Вы упали в обморок, мэм, – учтиво произнес голос у нее над ухом.

Уинифред повернулась и едва не столкнулась нос к носу с мужчиной. Ему едва ли было больше тридцати. Он сунулся еще ближе, даже не взглянув на своих спутниц, и Уинифред отодвинулась без всякого опасения показаться подозрительной.

– О! – протянула она и с мольбой посмотрела на блондинку.

Та встретила ее взгляд так виновато, словно сама являлась причиной обморока Уинифред.

– Прекрасно вас понимаю, душечка, – неистово обмахиваясь веером, вмешалась рыжеволосая дама чуть постарше – ровесница мужчины, который продолжал держать свою ладонь на спине Уинифред. – Здесь стоит просто невыносимая духота! И это один из лучших театров города? Эдмунд, немедленно помоги бедняжке подняться!

Мужчина с неохотой вернул блондинке стеклянный флакон с нюхательной солью и помог Уинифред встать на ноги. Изображая недомогание, она качнулась и схватилась за его руку.

– Как вы себя чувствуете, мисс…

– Миссис Оукс. Признаюсь, мне до сих пор дурно…

Осознав, что «миссис Оукс» – замужняя дама, Эдмунд стал держаться с гораздо менее любезным видом. Он явно считал себя неотразимым и – Уинифред должна была признать – одевался с большим вкусом. Но в его обращении чувствовался скорее беззастенчивый флирт, нежели простая обходительность, и она принялась гадать, кто из сопровождающих его леди является его супругой, и является ли.

– Эдмунд, сопроводи миссис Оукс на ее место, – велела старшая из них. Шелковые лепестки на ее веере трепыхались с чудовищной силой.

Как нельзя кстати загудела театральная труба, и блондинка беспомощно поглядела на свою спутницу.

– Диана, но представление уже начинается, – взволнованно прошептала она, с вороватым видом пряча свой флакон в свой же ридикюль, расшитый золотой тесьмой в турецком стиле. – En outre, ça ne serait pas de mauvais goût?[17]

– В самом деле, – поддержал ее Эдмунд. Видимо, он успел оправиться от разочарования и переоценить свои чары, поэтому с новым воодушевлением прижал к себе локоть Уинифред. – Совершенно очевидно, что миссис Оукс еще не пришла в себя. Пускай она останется в нашей ложе на время второго акта, а затем я помогу ей разыскать ее… спутника. Вы не возражаете, миссис Оукс?

Диана с равнодушным видом пожала плечами, хотя вопрос был адресован не ей.

– Прекрасно, но, Эдмунд, имей в виду: тебе придется освободить для гостьи свое место. Вы примете наше приглашение, миссис Оукс?