Серебряные осколки

Мужчина умолк, положил бинокль себе на колени и, схватившись на стул, придвинулся вплотную к Уинифред. Он оказался бы ближе, только если бы сел ей на колени.

– Кажется, моей сестре не нравится, что я обделяю ее вниманием в вашу пользу, – выдохнул он, стремясь заглянуть ей то в глаза, то в декольте.

Уинифред так устала от сэра Эдмунда, что даже не стала указывать на откровенные недостатки его логики. Она понимала, что должна следить за Розамундой, но все равно не отрывала глаз от Теодора. Тот выглядел раздраженным – насколько его лицо вообще поддавалось такой эмоции. Уинифред догадывалась, что дело в сэре Эдмунде, чересчур настойчиво набивавшимся ей в поклонники. Ее и саму не радовало такое соседство.

Наклонившись вперед и притворившись заинтригованной происходящим на сцене, Уинифред свесила одну из рук с бархатного парапета. Когда по партеру прогремел новый шквал аплодисментов, она сложила пальцы, наведя указательный вниз. На миг ей представилось, как Дарлинг на глазах у сотен зрителей перелезает через балконное заграждение, чтобы убедиться, что мисс Кин действительно сидит под ним. Но юноша только кивнул и невпопад зааплодировал. Его соседка поглядела на него со смесью неодобрения и неловкости. Уинифред поджала указательный палец и, улучив момент, вернула руку на парапет.

Розамунда слушала оперу с увлечением: в нужные моменты вскидывала руки ко рту, оживленно смеялась, непроизвольно моргала и вздрагивала, когда происходило что-то неожиданное или попросту громкое. С медленно подбирающимся чувством острой досады, временами напоминающей ужас, Уинифред начинала понимать, насколько глупа была ее затея. Преследовала она Розамунду Кин из подозрения или просто за неимением лучшего выхода? Во время сцены, которую можно было бы назвать комической благодаря ужимкам солиста, Розамунда громко рассмеялась и тут же прикрыла рот кончиками пальцев, виновато оглянувшись на своих соседей. Разве так ведет себя человек, опасающийся слежки? Уинифред и в мысли не пришло бы лишний раз повернуть голову, это могло дать повод в чем-то ее заподозрить. Она и сейчас сидела с прямой спиной, не отворачивая лица от сцены и не отводя глаз от зала.

Откинувшись назад на стуле, Розамунда что-то шепнула мужчине, сидевшему за ней. Ее рта коснулась улыбка, как будто она говорила с добрым знакомым, и сердце Уинифред ушло в пятки. Она и тут ошиблась – Розамунда пришла в театр вовсе не одна.

У Уинифред так заледенели руки, что она перестала чувствовать тяжесть веера. Сглотнув, она опустила голову, разглядывая собственные пальцы в тонких белых перчатках. В ушах так оглушительно бухала кровь, что Уинифред не слышала происходящего на сцене.

К концу второго акта Теодор куда-то исчез. Уинифред так внимательно наблюдала за Розамундой, что не заметила, как его кресло опустело. Она догадалась, что Дарлинг пошел ей навстречу, чтобы поскорее высвободить ее из цепких рук сэра Эдмунда. Но когда статная фигура Розамунды скрылась в дверях аванложи, Уинифред пожалела о том, что снова взяла все на себя и не условилась с Теодором о тайных знаках. Она была в платье и в сопровождении настырного баронета, прилипшего к ее руке, а Дарлинг мог бы проследить за мисс Кин в том случае, если Уинифред не успела бы.

Теодор не встретил ее в фойе. Несмотря на то, что спуститься к Розамунде было правильным и разумным с его стороны решением, Уинифред кольнула досада. Неужели Дарлингу настолько безразлично, что какой-то паршивец с томными глазами нашептывает что-то на ухо его невесте?

Сэр Эдмунд с большой охотой вызвался проводить Уинифред до ее прежнего места. Пребывая в мрачном настроении, она почти подталкивала его вниз по парадной лестнице. Тому явно хотелось растянуть прогулку. Несмотря на свой внушительный рост, он шагал неторопливо и поминутно приглашал ее полюбоваться картинами, развешанными на стенах.

– Вам нравится искусство? – спрашивал он и принимался мять пальцами ее локоть. – Мне повезло – сегодня настоящее искусство у меня перед глазами.

Когда Уинифред почти всерьез прикидывала, стоит ли столкнуть своего спутника со ступеней, у подножия лестницы появился запыхавшийся от быстрого шага Дарлинг. Увидев Уинифред, он молча замер, глядя на нее с облегчением.

Вопреки подавленному настроению, ей захотелось улыбнуться. Он все-таки пошел за ней, а не за Розамундой!

– Я немного заблудился, – смущенно признался он, когда Уинифред рука об руку с сэром Эдмундом спустилась с лестницы.

Она отметила две вещи: Теодор предусмотрительно не назвал ее по имени и подчеркнуто проигнорировал ее спутника.

– Что ж, ты все-таки нашел меня, – отметила она тоном, который Теодор расшифровал бы как подтрунивание, а сэр Эдмунд – как неодобрение. – Позволь представить тебе сэра Эдмунда Беркиншоу, моего спасителя. Я упала в обморок возле его ложи, а он и его добрые сестры не замедлили прийти мне на помощь.

На лице Теодора как нельзя кстати отразилось потрясение – он наконец понял, почему Уинифред спрашивала его о хорошеньких обморочных юных леди.

– В самом деле? – пробормотал он.