Серебряные осколки

Он был ему маловат, при любом движении темная ткань натягивалась на спине и показывала цепочки швов на рукавах. Но этот костюм подходил лучше других, наспех перебранных в лавке подержанного платья – не слишком явно чиненный, но ношеный, без лишних деталей, указывающих на благосостояние владельца. Ладный простой сюртук, который мог принадлежать мелкому клерку из Сити – конечно же, Келлингтон выглядел в нем просто нелепо. Он оставил дома очки, часы на цепочке и бриллиантовые запонки, зачесал светлые волосы набок, но от этого совсем не стал похож на работника банка или почты. Что-то было в наружности Келлингтона, что невозможно спрятать под дешевой одеждой.

Спрятав лист газеты, он резким движением поднял руки, поправляя сюртук на спине, и рукава поползли вверх.

– Ссутулься, – посоветовала ему Уинифред. – И улыбайся побольше.

– Фокусы с переодеванием, – пробормотал Келлингтон.

Он уже трижды так назвал собственную маскировку – очевидно было, что идея ему не по душе. Но даже если Келлингтон спрашивал себя, чего ради согласился на эту авантюру, он ни разу не задал этот вопрос вслух – знал, что у Уинифред есть на него ответ.

– Стоит им лишь почуять у тебя деньги, и они мигом уволокут тебя в курильные комнаты, – напомнила она. – Именно в те места, от которых им нужно держаться подальше.

– Помню. – Келлингтон зевнул, прикрыл глаза и опустил голову на сиденье. – По правде говоря, я не уверен, что смогу надолго их задержать. Я не слишком убедительный актер.

Уинифред и Теодор переглянулись – это была чистая правда. На лице Келлингтона так редко появлялись эмоции, что впору гадать, как он до сих пор не разучился улыбаться, морщить лоб или приподнимать брови.

– Обеспечь мне пять минут, не больше, – осторожно сказала Уинифред. – Притворись, что тебе плохо, или пожалуйся на что-нибудь. Только не устраивай скандал.

– В крайнем случае можешь сказать, что зашел попросить соль! – ухмыльнувшись, прибавил Дарлинг.

Шутка была такой глупой, что Уинифред не потрудилась даже закатить глаза. Но неожиданно низко и отрывисто рассмеялся Келлингтон. Удивленная Уинифред вскинула голову и успела поймать улыбку, блуждавшую на его губах.

Когда карета въехала в Чайна-таун, Уинифред ощутила, как по рукам побежали мурашки. Квартал находился в доках. Китайские моряки превратили этот крошечный кусок земли в место, напоминающее им о родине. Торговцы уличной едой крикливо переругивались с владельцами чайных лавок, владельцы соседствующих притонов и дешевых публичных домов делили выручку пополам. Всюду шипел пар, стоял запах горелой древесины и жареной рыбы, слышался не знакомый английскому уху говор. Англичан в Чайна-тауне было не меньше, чем китайцев, и все-таки над этим местом целиком и полностью установились власть и влияние последних.

Но близость доков напомнила Уинифред не только о паровых булочках и шелковых платках, которые на Бонд-стрит продавались за чудовищные деньги, а здесь – за шиллинг-другой. В китайском квартале, совсем рядом со складами и шпилями фрегатов, ее ладонь обжигало воспоминанием: тяжелый горячий револьвер с потертой рукоятью из лакированного дерева, луна, застывшие глаза и кровь на подоле платья.

Поймав на себе внимательный взгляд Теодора, она отвернулась и принялась рассматривать прилавки торговцев.

Не поворачивая к «Золоту дракона», Томас остановил лошадей у лавки, торгующей фарфором. Изделия были тесными рядами расставлены у окна без стекла. Уинифред толкнула Келлингтона ногой, и тот раскрыл глаза.

– Иду, – отозвался он и, вспомнив совет Уинифред, ссутулился.

Застегнутый на все пуговицы сюртук вспузырился на груди. Келлингтон расправил его руками и устало взглянул на Теодора.

– Дарлинг, я заплачу тебе сто фунтов, если ты сделаешь это за меня.

– Извини. Вдруг они знают меня в лицо?

Теодор виновато развел руками, хотя было ясно, что Келлингтон говорит не всерьез – он уже выбирался из экипажа.

– К тому же твои обещания ничего не стоят, если дело касается денег, – добавила Уинифред. – Где мои пять сотен?

Келлингтон сощурился и, не ответив, захлопнул дверцу.

Когда он скрылся за углом, Теодор вынул часы и принялся отсчитывать время, шевеля губами.

– Судя по плану мистера Парсона, отсюда до «Золота дракона» три минуты пешком, – прикинул он. – Четыре, если он собьет кого-нибудь с ног. Пять, если кто-то собьет с ног его.

Уинифред потянулась и принялась неторопливо осматривать себя, подтягивать ремешки ботинок, расправлять корсаж. Если Келлингтон должен был привлечь к себе внимание, ей нужно было всячески его избегать.

– До черного хода на лошадях – минута, – сказала она. – Может, меньше, если сумеем проехать через тот проулок, о котором упоминал Парсон. Ждем три минуты, пока он доберется до курильни, еще две – пока отвлечет на себя внимание. Отнимем минуту…

– У нас еще полно времени, – разочарованно заметил Дарлинг, подбрасывая в руке часы. – Может, сыграем в шарады?

– Шарады? Тедди, я, кажется, еще не выказываю признаков старческого слабоумия.