Серебряные осколки

– Разве? – Окончательно распалившись, она схватила его за ворот и прошипела: – А как еще это назвать, если ты делаешь все, лишь бы держать ее поблизости? Поверь, это выглядит просто…

Она не успела выплюнуть слово «жалко». На лестнице послышался шорох платья, и в коридор, неся таз с водой, поднялась Эвелин. Она выглядела измученной, за какие-то несколько часов на ее лилейно-белой коже пролегли синие тени. Увидев Келлингтона и Уинифред, она замерла.

– Что вы д-делаете?

Спохватившись, Уинифред выпустила воротник юноши и шагнула назад.

– Ничего особенного. Ты идешь к Акли?

– Да, – ответила Эвелин после паузы.

Ее глаза с подозрением перебегали с Келлингтона на Уинифред.

– Малин попросила п-принести воды. Вы что, д-дрались?

– Нет, – быстро ответил юноша.

Уинифред одновременно с ним бросила:

– Не твое дело.

– Позвольте вам помочь, миссис Акли, – добавил Келлингтон, не сводя глаз с Уинифред.

Она нахмурилась, и он едва заметно кивнул, обещая продолжить разговор.

Приняв из рук Эвелин тяжелый таз, Келлингтон вместе с ней зашел в комнату к брату и сестре Акли, а затем проводил Эвелин к ней в комнату. Когда он вернулся, гнев Уинифред успел чуть поутихнуть.

– Ты не такой уж болван, каким прикидываешься, – заявила она, стоило ему приблизиться. – Ты прекрасно понимаешь, на что это похоже.

– Я делаю это вовсе не ради себя, – тихим яростным шепотом ответил Келлингтон. – Можете сколько угодно воображать, что знаете все чужие секреты, но человеческие сердца никогда не станут вам подвластны, мисс Бейл.

– Очень мило, – оскалилась Уинифред. – Выходит, ты хочешь затащить Эвелин к себе в особняк не потому, что Стеллан сейчас в одном доме с ней?

Келлингтон выдвинул вперед нижнюю челюсть. Не знай Уинифред его лучше, она бы подумала, что он в ярости. Но она уже давно догадалась, что так Келлингтон ведет себя, когда понимает, что его загнали в угол.

– Я делаю это не ради себя, – убито повторил он. – Послушайте, я буду говорить на языке, который вам понятен. Вот вам сделка: убедите миссис Акли переехать, чтобы ей не пришлось больше жить бок о бок с мужем. Я в свою очередь согласен на любое ваше условие.

– Какого черта я должна этим заниматься? Моя подруга умирает, Келлингтон. Знаю, что тебе безразлично все, кроме твоей чертовой безответной любви, но хоть это ты должен понять.

Он вздрогнул – сильно, по-настоящему, будто его огрели хлыстом меж лопаток.

Чуткий слух Уинифред уловил звук тихо закрывшейся двери, но, охваченная злостью, она даже не повернула головы. Если бы она не понимала, что ее злость вызвана страхом и болью, она давно уже выцарапала бы Келлингтону его томные глазки.

– Я понимаю. Я согласен на любые ваши условия.

– Хорошо. У меня их три. – Уинифред шагнула ближе, протягивая Келлингтону руку. – Первое: ты расскажешь, что за долг такой вынудил Эвелин спасти человека, испортившего ей жизнь.

– Откуда вы узнали? – устало спросил он.

– Второе: ты сделаешь все от тебя зависящее, чтобы Лауре стало лучше.

Проведя рукой по лицу, он уже протянул было ее для рукопожатия, когда Уинифред добавила:

– Третье: ты поклянешься, что тебе никто на свете не нужен, кроме Эвелин. Поклянись, что она единственное существо на свете, судьба которого тебе небезразлична.

Помедлив, Келлингтон, не глядя ей в лицо, медленно опустил руку.

– Я не могу в этом поклясться, мисс Бейл. На свете существуют и другие люди, которые… мне небезразличны. Есть еще люди, которых я ценю.

Торжествуя, Уинифред поймала огромную холодную ладонь Келлингтона и пожала ее, скрепляя сделку. Юноша без всякого выражения посмотрел сначала на их руки, а затем на нее.

– Что это значит?

– Это значит, что я вышвырнула бы тебя вон, поклянись ты мне в последнем. В таком случае я поняла бы, что ошиблась в тебе, и у тебя совершенно нет сердца. Но теперь я буду твоим другом, если ты этого хочешь.

Келлингтон несколько мгновений неподвижно стоял, уставившись на спокойное лицо Уинифред, а затем она с облегчением почувствовала, как его прохладные пальцы сомкнулись на ее руке. Ее гордость не пережила бы отказа.

– Спасибо. Верьте мне, когда я говорю, что мало чего мне так хочется, как иметь вашу дружбу.

Странно слышать такие слова от человека, который только вчера заявлял, что дружба между ними невозможна.

Одновременно смутившись, они расцепили руки.

– Я пойду к Эвелин. Предупрежу ее о переезде, – сказала Уинифред, надеясь, что по ее голосу нельзя сказать, что она нервничает.

– Да, разумеется. Я…

Келлингтон замолк, и она предложила:

– Напишите своей горничной о приезде гостей.

– Именно так.

Он поспешил вниз, а Уинифред задержалась в коридоре, прежде чем войти к Эвелин. Она была рада заручиться дружбой Келлингтона, но то, что он просит взамен, может стоить ей подруги.

Она постучалась и, получив ответ, вошла. Сидя на полу у изголовья кровати, Эвелин аккуратно складывала в дорожный кофр свои вещи.

– Я слышала в‑ваш разговор с Джоном, – сухо сказала она, даже не взглянув на вошедшую.