Серебряные осколки

– Может быть, она уехала из города? – с сомнением предположил Теодор. Он не владел навыком терпеливого ожидания и рядом с собранной Уинифред скучал едва ли не до слез. – Когда мистеру Даску пришло от нее последнее письмо?

– В прошлый вторник, – коротко ответила она.

Уинифред про себя прикинула: могла ли она уехать? Нет же, точно не могла. Чаще всего правдоподобные предположения Дарлинга оказываются сущей чушью.

– Тогда, возможно… – начал он.

Но Уинифред дала ему знак молчать: в начале улицы снова показался экипаж.

На этот раз карета остановилась у дома номер 44. Уинифред и Теодор взволнованно переглянулись. Хлопнула дверца, зашуршало платье. Высадив кого-то, экипаж отъехал чуть вперед, и Уинифред наконец разглядела Розамунду Кин. Она никогда в жизни не встречала ее, но узнала сразу же, поскольку возле нее стоял Рой Даск.

Рядом со своим покровителем – приземистым, некрасивым, с изъеденным оспой лицом – Розамунда напоминала древнюю статую. Она была выше Даска по меньшей мере на два-три дюйма – грациозная, гибкая, словно ива, с тяжелыми черными волосами, убранными заколками. Розамунда повернулась к Даску, улыбаясь, и в скудном свете фонаря Уинифред разглядела ее изящный греческий профиль: крупный горбатый нос, маленький подбородок и трагическую линию рта.

– Мне пока не хочется расставаться, – мягко сказала она, тронув Даска за руки.

Он позволил ей это, но лицо его не светилось нежностью.

– Как и я, дорогая, – произнес он и погладил Розамунду по щеке.

Та зажмурилась, наслаждаясь лаской, а потом вдруг шагнула к Даску и прильнула к нему всем своим стройным белым телом мраморной статуи.

Дарлинг, разглядывая их, подался вперед.

– До чего же странная пара, – прошептал он. – Артемида, преклонившая колено перед Актеоном.

Уинифред сердито шикнула, и он умолк, широко раскрыв глаза.

– Останься, Рой, – попросила она, поглаживая его плечи.

Розамунда действительно любит его, с удивлением поняла Уинифред. Любит этого невысокого, неприятного вида человека с толстыми губами и показывающимся во время разговора языком.

– Останься хотя бы сегодня. Хотя бы на эту ночь.

Он поколебался, задумчиво глядя мимо своей спутницы, на карету, и наконец покачал головой.

– Не могу, дорогая. Сам понимаешь, я донельзя устал.

– Да… Понимаю, Рой.

– Но у меня есть для тебя подарок.

Он отодвинулся от Розамунды и заложил пальцы меж пуговиц сюртука. Она грустно улыбнулась, наклонив голову. Зазвенели золотые цепочные подвески на спицах, удерживающих тяжелый узел волос у нее на затылке.

– И что же это?

– Ты, кажется, очень хотела увидеть ту новую постановку?

Маленькие глаза Розамунды вспыхнули восторгом. В порыве чувств она даже прижала руку к груди. Уинифред показалось, что она проделывает все это с чрезмерным усердием, и задалась вопросом, не играет ли Розамунда. Но если играет, то она лучшая из всех актрис, что доводилось видеть Уинифред.

– Ты правда пойдешь со мной в оперу? – прерывистым голосом спросила она.

– Нет, дорогая, я не смогу пойти. Но для тебя я взял место в ложе на субботний вечер. Ты рада?

Розамунда снова склонила голову.

– Конечно, Рой. Спасибо.

Даск потянулся к любовнице и поцеловал ее, мягко придерживая за затылок. Одна из золотых спиц в прическе Розамунды сдвинулась, и на ее спину пролился водопад длинных смоляных волос.

– Доброй ночи, дорогая, – попрощался Даск.

И она прошептала:

– Доброй ночи, Рой.

Он ни разу не назвал ее по имени.

Даже когда карета Даска скрылась за углом, Розамунда продолжила стоять, глядя ей вслед. На улице стало зябко, у Уинифред заболели пальцы ног, Дарлинг застучал зубами, но Розамунда не шевелилась. Наконец она выдохнула облачко пара, запрокинула голову и уставилась в затянутое сизым туманом ночное небо, а потом со злостью толкнула калитку и вошла в свой дом.

Уинифред не спешила выбираться из укрытия. Только когда на втором этаже зажегся свет, она раздвинула пожелтевшую листву и поманила Теодора наружу.

– Он так ее любит, – заметил он, растирая свои окоченевшие плечи. – Мне кажется, это честно, что даже плохие люди умеют любить.

Уинифред поглядела на него с удивлением. Ей показалось, что Даск отнесся с Розамунде довольно холодно, но, когда дело доходило до человеческих чувств, Теодору следовало довериться.

– Почему? Он ведь оставил ее одну.

– Непохоже, что он хочет ею воспользоваться… Тебе так не показалось? Если бы у меня была любовница… Я имею в виду, разумеется, у меня никогда не было бы любовницы…

– Тедди!

– Я хочу сказать, что любой другой наверняка принял бы ее приглашение, – пояснил Дарлинг, ужасно краснея. – Но они будто… вернулись с прогулки, правда? Мистер Даск даже подарил ей билет в оперу. Он внимателен к ней.

– Ты прав, – согласилась Уинифред.

Она невольно оглянулась на дом Розамунды. Свет на нижнем этаже погас, только еще слабо горел в комнате на втором.

– Она была хорошо одета, и ясно, что день они провели вместе. Может, он действительно ее любит?

– Должно быть, поэтому он и не женится на ней, – подхватил Теодор. – Он боится навлечь на нее опасность! Мисс Кин ведь совсем ничего не знает о его работе.