Серебряные звезды

Выпускная батарея всегда носила номер первый. Осенью унаследовали этот номер мы. Одновременно мы получили от ушедших курсантов «подарок» в лице нового командира взвода. Им оказался подпоручник Лебедзиньский — наш бывший товарищ, которому присвоили офицерское звание всего несколько месяцев назад. Молодой командир держал нас так, что мы не имели оснований обвинить его в «задирании носа», но всегда помнили, что мы еще не офицеры, а курсанты.

После переезда в Хелм изменился и профиль училища, которое из «Первого польского объединенного училища» превратилось в чисто артиллерийское, сменился командный и преподавательский состав. Начальником училища был назначен генерал (а может быть, в то время еще полковник) Гулей, заместителем начальника по учебной части — довоенный офицер полковник Ицкович, командиром дивизиона — полковник Сатановский. В училище прислали нескольких подофицеров. В нашей батарее старшина и его помощник были из сверхсрочников. И еще одна деталь: в Хелме нам выдали шпоры. Мы были очень довольны.

Вытянувшаяся по линейке шеренга выпускников в офицерских мундирах, но еще без офицерских звездочек на погонах. Звучит команда «Смирно!». Генерал Роля-Жимерский прикосновением сабли и словами «Произвожу вас в подпоручники артиллерии» превращает вчерашнего курсанта в офицера. Итак, я — офицер, подпоручник. Это произошло 6 января 1945 года. В тот день мне еще не было 18 лет. Я был, пожалуй, самым молодым подпоручником в нашем училище.

Церемония производства в офицеры завершена. Мы помогаем друг другу прикрепить звездочки на погоны. Звездочки большие. Такие в Советской Армии носят старшие офицеры. Из-за этого советские регулировщицы часто обращались ко мне со словами «товарищ майор» и лихо козыряли.

На следующий день состоялась последняя беседа с начальником училища, который, дав несколько добрых советов на дорогу, сказал: «Кто из вас хочет в 1-ю армию, прошу построиться справа. Кто во 2-ю — встаньте слева».

Большинство предпочло назначение в 1-ю армию: ведь все мы мечтали попасть на фронт.

Потом все пошло очень быстро. Получение документов, первого офицерского жалованья, скромная прощальная пирушка. И… «Вперед! На Берлин!».

* * *

В соответствии с направлением нам предстояло явиться в штаб 1-й армии, находившийся «где-то под Варшавой». С таким фронтовым адресом в кармане мы направились сражаться за свободу родины.

Половину пути проехали на поезде. Ночью вышли из вагона на станции Лукув. Кругом — ни души. С трудом нашли дежурного по станции. Спросили, как найти комендатуру, но он отсоветовал нам идти туда ночью: все равно не примут. Ночь мы провели у дежурного. Утром разыскали коменданта. Тот приказал нам ждать, пока не будет возможности отправить нас на попутной машине в сторону Варшавы. Вскоре такая возможность представилась, и мы благополучно прибыли в штаб армии.

Там проверили наши документы, выдали талоны на питание, предоставили комнату и приказали ждать распределения по частям. Нас охватило негодование: ведь мы летели сломя голову совсем не для того, чтобы ждать у моря погоды! Свое справедливое возмущение мы высказали различным начальникам, требуя немедленно направить нас в части. Дело кончилось тем, что нас собрали и прочитали лекцию о том, что мы находимся в армии и обязаны беспрекословно выполнять все приказы, а не только те, которые нам нравятся.

Все мы чувствовали, что готовится крупная операция. И действительно — однажды ранним утром все вокруг загрохотало. Через несколько часов нам объявили, что наш фронт двинулся в наступление. Вслед за войсками отправились на запад и мы. Миновали разрушенную до основания, еще дымящуюся Варшаву, Блоне, совершили молниеносный рейд по левому берегу Вислы, оставили позади города и местечки Быдгощ, Венцборк, Злотув, Ястрове. Наконец прибыли в район действий 1-й армии, приготовившейся штурмовать Померанский вал.

Наконец-то я получил направление в 6-й легкий артиллерийский полк 4-й пехотной дивизии имени Яна Килиньского. Из штаба полка меня сразу послали в распоряжение командира 2-го дивизиона.

Найти дивизион было трудно, но еще труднее оказалось обнаружить его командира. В конце концов солдаты из взвода управления посоветовали мне не искать командира. «Вот увидите, пан подпоручник, командир дивизиона сам найдет вас». И в самом деле наш «старик» вскоре появился. Развалившись на сиденье своего вездехода, он попыхивал трубкой. Разговор с ним был коротким. Он назначил меня командиром взвода управления в 4-й батарее.