Серебряный лебедь

– Изменился создатель правил.

Я улыбаюсь, а затем смотрю на сумки у его ног, в ту самую минуту, когда к нам подходит Нейт, берет одну из них и протягивает мне защитный жилет.

– Надень.

– Вы же их не надеваете!

– Мы никогда не носим защиту, – отвечает Нейт, насильно засовывая жилет мне руки. – Надень это.

Я подчиняюсь и снимаю куртку, прежде чем натянуть жилет на майку.

– Как давно вы играете?

Все молчат, и между нами повисает неудобная тишина. Я смотрю на Тилли, которая неловко смотрит на Нейта, а затем на Сэйнта.

Бишоп усмехается, его глаза блестят в темноте.

– Это своего рода традиция, детка. Надень жилетку. Только мне разрешено оставлять на тебе синяки.

– Тебе нужна помощь. – Кэш качает головой в сторону Бишопа.

– Не думай, что ты особенная, котенок, – рычит Брантли. – У Хейл всегда было множество синяков и ссадин. На самом деле по сравнению с ней твои довольно слабые.

Он смотрит на Бишопа, чья челюсть сжимается от ярости.

– Что? Эта просто не удовлетворяет тебя так, как Хейл?

Я застегиваю жилет.

– Я не…

Я смотрю на Бишопа, но его уже нет.

– Если ты скажешь ей еще хоть одно гребное слово, я сломаю тебе челюсть.

Я иду к Бишопу, чтобы успокоить его, но Кэш берет меня за руку и тянет назад. Я смотрю на его ладонь, а затем перевожу взгляд на его лицо. Он отрицательно качает головой. Бишоп продолжает, стоя лицом к лицу с Брантли.

– Ты забыл, кто управляет этим шоу, щенок? Или мне нужно напомнить тебе, кто я, черт возьми, такой?

Брантли смотрит на Бишопа, а затем переводит глаза на меня.

– Нет, все в порядке.

Он наклоняется, берет пейнтбольное ружье и перекидывает его через плечо. Какого черта он так ко мне относится? Не секрет, как сильно он меня ненавидел, но я думала, что это в прошлом. Казалось, что между нами все наладилось, но с тех пор, как мы здесь, он снова стал придурком. Я уже знаю, что он считает меня виновницей всего происходящего, но Бишоп сказал, что в этом нет ничего страшного и что мы находимся здесь только потому, что должны скрыться от его отца. Чтобы он нас искал. Я не…

– Мэди! – рычит Бишоп, все еще глядя на Брантли.

– Да?

– Ты надела жилет?

– Да.

Бишоп усмехается.

– Хорошо.

Он направляет на меня ружье, и, прежде чем я успеваю спросить, какого хрена он делает, он нажимает на курок, и мне в грудь врезается что-то тяжелое.

– Ой! Бишоп! – ругаюсь я.

– Ты проиграла. Сиди на месте, черт возьми.

– Но я…

– Я сказал, сиди.

Он указывает на бревно.

Я фыркаю и сажусь. Нейт идет к Тилли и показывает на меня, после чего она направляется ко мне, слегка наморщив нижнюю губу.

Она плюхается рядом со мной и вздыхает.

– Интересно, в чем тут дело?

Я пожимаю плечами.

– Кто их знает? Я серьезно, разве с ними можно что-то понять?

Бишоп уходит, заряжая ружье, Нейт и остальные следуют за ним. Я смотрю на Тилли и улыбаюсь.

– Кто сказал, что мы не можем присоединиться?

Ухмыляясь, она встает с бревна и протягивает мне руку.

– Точно.

После того как все исчезли между деревьями, Тилли достает из своей спортивной сумки ружье. Я иду к ней, наклоняюсь, и достаю еще одно из сумки, оставленной Бишопом.

– Черт, мы и правда сделаем это? – спрашивает она, натягивая жилет и озираясь по сторонам.

– Что? – бормочу я, заряжая пейнтбольные шары в ружье. – Конечно!

Тилли смеется, качая головой.

– Мэди, ты такая бунтарка. Бишоп не рассердится?

– Поэтому я так и поступаю, – улыбаюсь я ей.

Она снова качает головой, а я перекидываю ружье через плечо.

– Какая ты плохая!

На цыпочках мы идем в лес, толстые ветви надежно защищают нас от солнца.

– Я буду идти за тобой, – шепчет Тилли.

Я закатываю глаза.

– Да. Можешь идти за мной, но эти пули не смогут убить никого, кто может попытаться убить нас, так что если мы встретим дикого льва или кого-то еще, я нас не спасу.

Тилли останавливается, когда мы пробираемся через поляну.

– Но ты ведь не охотишься на горных львов на самом деле, да?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом.

– Конечно, нет! Но я с удовольствием бы пристрелила того, кто занимается такими вещами.

Тилли удивленно молчит, обдумывая мои слова, а затем смеется.

– О, так ты не серьезно.

Я смеюсь вместе с ней, хотя в действительности настроена очень серьезно. Моему отцу пришлось физически сдерживать меня после того, как какая-то тупая стерва и ее безмозглая семья загрузили в Facebook фотографию с убитым ими львом, гордо держа его безжизненное тело. Однажды я воспроизведу ту самую фотографию, держа на руках их первенца.

Ладно, это было уже слишком.

Да, конечно, это было слишком, но, что бы люди ни думали об охотниках, я по-настоящему люблю животных. Больше, чем людей. Мы с родителями охотились только на оленей и уток.

– Мэди! – шепчет Тилли мне в затылок, ее дыхание щекочет мою шею.

– Что! – шиплю я в ответ, поднимая ружье.

Тилли идет прямо за мной, толкая меня грудью через каждые две секунды. Если бы мы были в фильме ужасов, то точно умерли бы из-за нее.

– Темнеет.

– Да, наверное потому, что сейчас уже 20.00. Расслабься.