Серебряный туман

— А Круз присоединится к ней?

— Нет, Круз не присоединится к ней. Они расстались.

— Ох, — он провёл руками по бокам лица, как будто пытаясь прийти в себя.

— Я сказала ей, что она может оставаться столько, сколько ей нужно. Я надеюсь, что всё в порядке.

— Конечно, всё в порядке, — он сжал моё колено. — Мне нравится Лили. Она милый ребёнок. К тому же, будет приятно, если в доме появится ещё один человек.

— Неужели меня тебе больше недостаточно? — я поддразнила его. — Ты что, сошел с ума от скуки?

Папины губы изогнулись в улыбке.

— Я бы поспорил, что жить с тобой скучно.

Я ухмыльнулась.

— Тебе не может надоесть тот, кто заставляет тебя хотеть рвать на себе волосы.

— Что? Я? — поддразнила я.

— Эта татуировка…

Он покачал головой, но, по крайней мере, больше не хмурился.

В первую неделю, когда я сняла шарф, он не мог смотреть на меня без того, чтобы не впиться взглядом в мою шею, как будто это причинило ему боль.

— Тебе не может надоесть тот, кто кормит тебя слишком большим количеством вкусной еды. Который наполняет холодильник твоим любимым пивом. Кстати, вся моя одежда становится тесной.

— Хорошо.

Папа улыбнулся.

— Тебе не может надоесть тот, кто так хорошо заботится о тебе. Как у тебя вообще хватает времени на всё, что ты делаешь, учитывая твою новую работу, в которой, как мне все говорят, ты преуспеваешь?

Я закатила глаза.

— Я не настолько хорошо спра…

— Жена Джорджа восторгалась твоими кексами с клубничным джемом. Весь вечер.

Я сцепила руки, потирая костяшки пальцев. Я не была поклонником комплиментов. Я не знала, как с ними обращаться. Я точно так же относилась к подаркам — неловко.

— Просто следую рецептам Астры, — тихо сказала я.

— Ты покидаешь меня?

— Что?

— Так вот почему Лили переезжает жить к нам? — он показал воздушные кавычки при слове «нас». — Потому что ты не доверяешь мне быть одному?

— Нет, папа. Лили переезжает жить к нам, потому что ей действительно нужно где-то остановиться. Я никуда не собираюсь уходить.

— Тебе позволено, ты знаешь.

Его взгляд был прикован к его босым ногам, к его длинным узким пальцам, которые были бледнее, чем остальная часть его кожи. Как и я, он загорел. В отличие от меня, он загорел рыжим, я загорела коричневым, как моя мать.

— Кэт, жить с моей малышкой — это мечта, ставшая явью, но это моя мечта. Не твоя. Тебе нужно вернуться к своей жизни. Покори тот мир, который ты так упорно стремилась покорить с тех пор, как дедушка научил тебя определению этого глагола в зрелом возрасте четырёх с половиной лет.

Забавно, что папа помнил то, что я не помнила. Я прислонилась к нему.

— Папа, я счастлива быть здесь с тобой. Воистину, так оно и есть.

— Я просто говорю… Теперь я в порядке.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, но я всё равно никуда не уйду.

Он погладил меня по плечу.

— Я заметил, что ты снова убрала колокольчики.

— Шум беспокоит Лили. Но на этот раз я их не выбросила.

Прошло долгое мгновение.

— Я вроде как рад, что ты их сняла.

— Действительно?

Я отодвинулась от большого, крепкого мужчины, который непоколебимо любил меня последние девятнадцать лет.

— Да. Несмотря на то, что я не пытаюсь стереть твою маму, я пытаюсь исцелиться, и эта штука разрывала меня каждый раз, когда я слышал её звон.

— Я думала, ты хотел, чтобы они были там.

— Мне не понравилось, что ты их выбросила, но, — он сглотнул, — Я рад тишине.

Долгое время мы оба молчали. Потом папа сказал:

— Ты смотрела новый эпизод «Кровавой линии» без меня?

— Нет.

— Хочешь посмотреть?

Я кивнула, включила телевизор и прижалась к отцу. Но потом я посмотрела на закрытую дверь и бросилась к ней. Постучала. Пару секунд спустя выглянула Лили, одетая в леггинсы и футболку, которые я ей одолжила. Они сидели на ней мешковато.

Когда она увидела моего отца, её глаза расширились.

Тёплая улыбка изогнула его губы, когда он что-то написал.

Она улыбнулась. Написала что-то в ответ.

— Хочешь пойти и посмотреть с нами телевизор? — спросил он, используя свой голос вместо рук.

Лили, вероятно, привыкла к модным обедам и гламурным вечеринкам — смотреть телевизор с нами на потёртом диване, вероятно, было не её любимым занятием.

Удивительно, но она последовала за мной в гостиную и неподвижно села на один конец дивана.

Папа взглянул на меня. Я прикусила губу. Я не думала, что, сказав ей устроиться поудобнее, она почувствует себя комфортно, поэтому я ничего не сказала. Перед началом эпизода папа посвятил её в сюжет шоу. Она слушала с таким восхищением, что можно было подумать, будто папа объясняет механику чёрных дыр. Когда я нажала кнопку воспроизведения, она ещё немного откинулась на спинку дивана.

Я взглянула на её профиль, освещённый экраном. Никогда в своих самых смелых мечтах я не могла представить, что буду жить с Лили Вуд, и у меня было несколько довольно смелых снов. Большинство из них о её брате и охотниках, похороненных на нашем заднем дворе.

Ещё один охотник появился в моих снах пару ночей назад. Приземистый мужчина, обсуждающий условия соглашений Якоби с Негонгвой. Голос человека, в котором я обитала, был громким, его слова резкими, ноги короткими, волосатыми и мускулистыми.